— Пусти!.. Гад! — хрипел Сашка.
— Будешь к пацанам приставать?
— Пусти… Руку сломаешь!..
Лерчик наконец сжалился. Поднялся и брезгливо, как гусеницу, смахнул с локтя приставшую травинку.
— Это задаток, — сказал он. — А еще полезешь к ребятишкам, я тебе не такой Голливуд устрою — рук-ног не соберешь!
О дяде Коле
Неважнецкие получались у Мишки голуби. Первый, как подбитый «юнкерс» на экране кино, стал резко пикировать и врезался в куст сирени. Другой — спускался к земле неровными кругами.
Не в пример Мишкиным, Олежкины голуби (впрочем, он называл их «космическими кораблями») планировали далеко и красиво. А «корабль», который по всем правилам аэродинамики он изготовил из листка прошлогодней тетрадки по чистописанию, плыл по дворовому воздушному океану чуть ли не целую минуту. Метров пятьдесят пролетел — от Олежкиного балкона на третьем этаже до… самого Митрича, как всегда лениво махавшего своей неразлучной метлой.
Митрич тотчас отставил метлу и, сердито выставив седой клок бороденки, принялся бдительно оглядывать балконы. «Злоумышленники» успели спрятаться. Сидя на корточках, давились от беззвучного смеха.
Олежке было бы еще веселей, да снова напомнила о себе болячка. Присел резко, она и треснула. Ерунда вроде, а никак не заживет. Вторую неделю велик стоит без дела. Там, правда, колесо надо поправить, да что толку-то, все равно не сможет кататься. А хорошо бы выехать во двор! Теперь Сашка вряд ли посмел бы напасть на них. О схватке на футбольном поле до сих пор вспоминают. Гордятся Лерчиком. Может быть, и еще кое-кто после этого сунул ему монетки. На что уж Мишка невера и то два гривенника не пожалел. Сашка кулаки свои теперь не показывает. Крепко запомнил «науку» Лерчика…
Выждав немного, приятели вновь, словно поле сражения, оглядели с балкона двор. «Противник» в лице дворника Митрича, не обнаружив нарушителей порядка и утратив к ним всякий интерес, по-прежнему занимался своим делом — уныло махал метлой, поднимая на серой дорожке асфальта облачка пыли.
Олежка собирался было вырвать из тетрадки еще один листок, но не успел — внимание его привлекла девушка-почтальон. Она направлялась к их подъезду.
— Кто стучится в дверь ко мне с толстой сумкой на плече? — продекламировал Олежка, потому что у девушки и правда на плече висела толстая сумка, набитая газетами.
Олежка вспомнил, что сегодня пятница, а значит, должны принести его газету. Его, личную, которую сам выписал и которую ему аккуратно доставляют уже много месяцев. Перед новым годом Олежка попросил маму, чтобы она выписала ему газету «Пионерская правда».
— Но ты же не пионер еще, — сказала мама. — Раньше, чем в третьем классе, в пионеры не принимают.
— А я все равно хочу, — упорствовал Олежка. — И мне интересно. Я уже читал и все понимаю.
— Смотри-ка, — улыбнулась мама, — я как-то и не догадывалась, что ты у нас совсем взрослый!
Олежке не понравилась ее шутливая улыбка, и он, почти всегда говоривший то, что думает, с обидой заметил:
— Только так говоришь, что взрослый, а сама думаешь, что я еще маленький. А в моем возрасте, между прочим, некоторые люди научные открытия делают и первый разряд по шахматам имеют.
— Прости, сын, все поняла, — стараясь быть серьезной, сказала мама. — Вот тебе деньги, пойди на почту и выпиши газету…
В почтовом ящике Олежка кроме «Пионерской правды» нашел письмо с красивой маркой из серии «Космос». Маркой он заинтересовался прежде всего, даже ногтем колупнул уголок — крепко ли наклеена. И лишь после этого прочитал обратный адрес. Письмо от дяди!
Не обращая внимания на болячку, Олежка резвым козленком заскакал вверх по лестнице.
— От дяди Коли! От дяди Коли! — размахивал он конвертом над головой.
— Это у которого первый разряд по борьбе? — спросил Мишка.
— И второй по шахматам! А глянь — марка! Стыковка «Союза» с «Аполлоном»! Знает дядя Коля, какую марку прислать!