— Хорошо, Драмжер, — нарушил молчание Холбрук, — раз ты хочешь на ней жениться, то валяй, женись. Но как насчет ее согласия? Тебе известно, что ты не вправе принудить ее к вступлению в брак?
— Она согласна. Она только вчера сама мне об этом сказала.
— А кто будет вас венчать?
— Негр-священник в Новом поселке. Он за сегодняшний день переженит всех тамошних жителей. Лучше бы, конечно, доверить это дело белому, но никакой белый священник не согласится обвенчать меня и миссис Софи.
— А как ты посмотришь, если это сделаю я?
— То есть как?
— Очень просто: в качестве представителя военной власти в округе я являюсь здесь единственным носителем законности. Сейчас гражданские законы не действуют, их заменили военные. Я могу сочетать вас не религиозным, а гражданским браком, но сделаю это при одном условии: если ты признаешься, зачем это тебе понадобилось. Зачем тебе связывать свою жизнь с ее? Разве ты ее любишь? Никогда не поверю!
Драмжеру очень хотелось удовлетворить любопытство капитана, однако ему было нелегко выразить собственные чувства. Почему он решил жениться на Софи? О любви не могло быть и речи. По любви он скорее женился бы на Кэнди. Тогда в чем же тут дело? Почему для него так важно стать ее мужем?
— Даже не знаю, как объяснить, капитан. Любить-то я ее не люблю. Спать с ней для меня — тяжелый труд. Мне вообще не по нутру белые женщины. Стоит мне взглянуть на голую белую — и у меня мурашки бегут по коже. Просто мне хочется стать человеком. Мне нужна фамилия. Я хочу чувствовать себя человеком. Ну, женюсь на негритянке, наделаю ей кучу ребятишек — и кем я при этом буду? Никем, каким-то Драмжером. Уйду в Новый поселок, построю себе хижину, заведу мула, свинью. И кто я такой после этого? Не лучше остальных. Все равно что Брут, Сэмпсон или Большой Ренди. Такой же ниггер, как все прочие черномазые. Работать с утра до ночи, чтобы под конец года получить тюк хлопка? Блудить по ночам, заваливать новых девок, заделывать все новых сосунков своей? Тогда я буду таким же ниггером, как все остальные. А если женюсь на Софи, то останусь жить здесь, снова сделаю Фалконхерст богатым, верну в Большой дом слуг, заживу в нем, как полагается. Буду выращивать хлопок, продавать, выращивать еще больше. Покрашу дом, сменю мебель, в Новом Орлеане буду останавливаться в отеле «Сент-Луис». Может, и на Север подамся. Вместо того чтобы наплодить выводок негритят, буду растить светлокожего сына Софи. Пошлю его учиться на Север. Буду его хорошо одевать. Он станет хозяином Фалконхерста. Может, он тоже женится на белой. Вот уж кто не будет ниггером с мулом и тюком хлопка!
— Но учти, Драмжер, твой ребенок не будет белым.
— Ну и не надо! Но он будет хотя бы наполовину белым. Наполовину Максвеллом, наполовину мной. Ведь я тоже отчасти белый: мой отец был мулатом. Брут говорит, что мой дед был из племени хауса, да еще царских кровей. Брут говорит, что это еще лучше, чем мандинго, а по матери я мандинго. Мать, Жемчужина, — чистокровная мандинго. Еще мальчишкой я подслушал, как масса Хаммонд говорил, что за меня можно получить пять тысяч долларов, только он меня не продаст, потому что на всем Юге не сыщется такого породистого негра, как я.
— Происхождение действительно кое-что значит, Драмжер. Я сразу догадался, что ты не такой, как другие. Ладно, я распишу тебя с твоей Софи, раз тебе этого так хочется. Сейчас мне придется съездить в Бенсон, но к вечеру, еще до ужина, я вернусь, и мы займемся свадьбой. Мне еще надо узнать, как проводить церемонию на правах мирового судьи. А потом мы начнем тебя тренировать. Чутье подсказывает мне, что мы с тобой будем дружить. Хочешь, прямо сейчас проведем первый урок?
— Да, сэр, господин капитан. Большое спасибо, сэр.
— Вот тебе и первый урок: брось ты свое «господин капитан» и «сэр»! Чтобы я больше этого не слышал! Здесь, в Фалконхерсте, я буду называть тебя «Драмжер», а ты меня — «Крис». При других я буду называть тебя «мистер Максвелл», а ты меня «капитан Холбрук». Ты не услышишь от меня «Драмжер, сэр», а я чтобы не слышал от тебя «капитан, сэр»!
— Не услышите, господин капитан, сэр.
— Ну и ученик попался! Что, не можешь усвоить самый первый урок?
Драмжер удрученно покачал головой.
— Трудно это! Мне вбили в голову: «хозяин, сэр», «мистер, сэр», «капитан, сэр», вот я и обращаюсь так ко всем белым. Когда я забывался, меня наказывали кнутом. У меня на глазах негров раздевали и били только за то, что они забывали о словечке «сэр». Мне положено вас бояться, потому что вы — белый человек, но я вас не боюсь. Как это здорово — быть вашим другом, Крис!