Наконец подъехала телега с Валентином и Жемчужиной, нарядившейся в белое накрахмаленное платье; на голове у нее был вишневый чепец, на плечах — черный платок, позаимствованный Драмжером в Большом доме. Несколько мужчин бросились помочь ей сойти на землю. Дождавшись мать, Драмжер поднялся и приветствовал ее коротким поклоном, подсмотренным у белых.
— Славный сегодня денек, матушка, — начал он. — Все берут себе фамилии и женятся. Если ты не присмотрела себе мужа, то можешь взять фамилию «Максвелл», как я. Если хочешь выйти замуж, то бери фамилию мужа. — Дальнейшее было произнесено шепотом, только для ее ушей: — Кто ходит к тебе по ночам, мать? Если хочешь, то можешь выйти за него, пускай его здесь нет.
— Какие еще хождения, сынок! — возмутилась Жемчужина, укоризненно тряся головой. — Зачем срамишь меня при честном народе?
Драмжер понимающе усмехнулся.
— Значит, я ошибся. Но все равно, если есть мужчина, которого ты хотела бы взять в мужья и которого еще никто не прибрал к рукам, ты только назови его — и можешь жить с ним, сколько влезет.
— Наверное, Занзибара еще не называли. — Жемчужина застенчиво потупила взор. — Вот кто мне подходит! Мы с ним хорошо ладим. Он ничем не хуже твоего отца Драмсона. Если его еще не забрали, то я бы вышла за него.
— Сколько угодно! — Тут Драмжер приметил проталкивающегося через толпу Занзибара. — Эй, Зан, у тебя есть женщина?
Черный, как смола, гигант встал рядом с Жемчужиной.
— Женщины нет, но мне никто не нужен, кроме вот ее, Жемчужины.
— Учти, она моя мать. Если ты на ней женишься, то будь к ней добр.
— Я с радостью на ней женюсь, если только она согласится.
— Тогда тебе нужна фамилия. Назову-ка я тебя Аполлоном — за то, что ты избавил меня и всех нас от него. Быть тебе Занзибаром Аполлоном, а моей матушке — миссис Жемчужиной Аполлон, когда подойдет время венчаться.
Раздача фамилий продолжалась до самого обеда. Женщины принесли из хижин кукурузные лепешки, молоко, простоквашу, холодное мясо. Белла-Анни, ставшая миссис Родни, пригласила Драмжера, Жемчужину и Занзибара на горячее в дом Брута. Насытившись, все возвратились в тень орехового дерева.
Настала очередь для священнодействия. По предложению Драмжера преподобный венчал по пять пар сразу. Первую пятерку составили Брут с Беллой-Анни, Большой Ренди со своей Селиной, Занзибар с Жемчужиной и Сэмпсон со своей ревнивой половиной. Церемония проходила при почтительном молчании, никто не смел шутить, тем более гоготать. Каждый понимал, что обретает некий статус, делающий его равным белому человеку. Никто не сомневался, что блуд в Новом поселке будет процветать и впредь, но мужчинам нравилась мысль, что отныне у них будут свои женщины, так же как и женщинам льстило обладание мужчинами. Теперь белые не смогут разлучить их, продав разным владельцам, а дети будут принадлежать родителям, а не хозяевам. Никто уже не будет гонять в Новый Орлеан невольничьи караваны, знакомые лица не будут исчезать, чтобы никогда больше не появиться. Они будут людьми, а не бессловесным скотом, дающим потомство ради господской наживы. Людьми, имеющими фамилии, семейными людьми с законным потомством!
Когда церемония бракосочетания была наконец завершена и каждый произнес свое «согласен», Драмжер встал, оглядел всех и разрешил сесть.
— Теперь все мы имеем фамилии и семьи. Мы ничуть не хуже белых! Одного нам недостает — работы. Мужчина должен трудиться, чтобы на заработанные деньги содержать семью. Пока что мы живем впроголодь: сажаем ямс, потом с голодухи выкапываем и съедаем; поросенка мы закалываем до того, как получим от него потомство, потому что иначе опухнем от голода. В хорошие времена мы едим досыта, в плохие сидим без крошки. Теперь не будет белого господина, который кормил бы нас и зимой, и летом, каким бы ни выдался год. Кормиться придется самим. Вырастить можно многое, да не все; кое-что надо покупать. Для этого подавай денег. Вам нужны деньги — я предлагаю вам работу. Брут будет главным в Новом поселке. Он будет следить, чтобы все вы выходили на работу в Фалконхерст. Ты сам будешь работать, Брут?