Сколько Регина ни взывала к нему, никаких других послаблений ей добиться не удалось. Выйдя из кабинета хозяина, она медленно поднялась по узкой лестнице в свою комнату, соединявшуюся с комнатой Хаммонда и Августы. Бенони был единственным существом в ее жизни, которого она любила, не считая Драмсона, его отца, причем последнего она познала только в ночь его смерти, когда и был зачат Бенони. Без сына ее жизнь утрачивала смысл. Ни в Фалконхерсте, ни в любом ином месте ей нечего делать без Бенони. Если их разлучат, она умрет. Да, именно так и случится.
Она подошла к окну, откуда были видны рассыпавшиеся за полем невольничьи хижины и постройки, окружавшие некогда сгоревший старый дом. Вдалеке выделялась одинокая лачуга, служившая сейчас карцером для ее ненаглядного Бенони. Сердце Регины отчаянно рвалось к сыну; материнское горе было так велико, что почтение, всегда питаемое ею к Хаммонду, теперь сменилось ненавистью. Постепенно из сутолоки лихорадочных мыслей выкристаллизовался план, который при всей своей рискованности вполне мог принести успех.
Она вымыла лицо холодной водой, чтобы скрыть следы недавних рыданий, и спустилась обратно в кабинет. Сейчас за столом сидела Августа, переписывающая пометы из племенной книги. Взгляд ее был теплым, благосклонным, ибо она понимала страдания Регины. Она решила найти для гувернантки занятие и тем самым отвлечь ее от горьких мыслей.
— Регина, твой почерк гораздо лучше моего, — сказала она, откладывая перо. — Перепиши за меня вот это. — Августа указала на толстую книгу. — Ты и прежде этим занималась. Я тем временем загляну к Лукреции Борджиа и распоряжусь насчет ужина — ты же знаешь, мы ждем в гости Гейзавеев. Вот тут имена рабов, подлежащих продаже. Ты знаешь, как найти их в племенной книге.
— Да, миссис Августа, мэм.
Регина и не думала артачиться: поручение совпадало с ее планами.
Августа уступила ей кресло. Регина внутренне содрогнулась, ощутив на плече руку хозяйки, сообщавшей таким способом о своем сочувствии.
— Мне очень жаль Бенони, — выдавила Августа. — Как бы мне хотелось вам помочь! Мне будет недоставать его не меньше, чем тебе.
— Да, миссис Августа, мэм.
Регина склонилась над племенной книгой. Августа задержалась у зеркала, а горничная прочла очередное имя в списке — Нептун — и стала искать его в книге. Найдя, она взялась переписывать своим ровным, каллиграфическим почерком:
«Нептун, сын Эрмины, от Падди. Самец, родился 31 января 1833 года в Фалконхерсте. Зачал:
от Флавии — самца Наума
от Кандесы — самку Клеопатру
от Розбелл — самца Лоренцо
от Вероники — самца Пипа
от Роксанны — самку Роду.
Высокий, сильный, здоровье крепкое. Кожа светло-коричневая. Шрам на правом плече. Примесь крови ибо от матери, ашанта от отца. Нрав добрый. Обучен ремеслу каменщика».
Она попыталась припомнить этого Нептуна, но так и не смогла, так как была очень плохо знакома с рабами с плантации. Чем больше она писала, тем более жгучей становилась ее ненависть к Хаммонду Максвеллу. Животные, все они для него — просто животные! Бенони и она сама были для него такими же животными, как все остальные. Пока Регина записывала данные Нептуна, Августа покинула кабинет, и тогда она стала листать книгу, пока не нашла запись о своем сыне. Запись была лаконичной:
«Бенони, сын Регины, от Драмсона. Самец, родился 5 октября 1843 года. Хорош собой, приучен к дому, обучен ремеслу домашнего слуги. Волосы длинные, черные, курчавые. Нрав добрый. Большая доля человеческой крови от матери, негритянки на одну восьмую. Кровь племен хауса, ялофф, доля человеческой от отца. Примечание: данный самец не подлежит продаже, так как предназначен для разведения в Фалконхерсте».
Будь ты проклят, Хаммонд Максвелл! Выходит, раньше ты не предполагал продавать Бенони? Вот, значит, как можно доверять твоему слову! Нет, Бенони не продадут, она позаботится об этом. Она порылась в ящике стола и нашла бланк, подобный тем, которые Хаммонд использовал для деловых писем и счетов. Замысловатая шапка изображала слово «Фалконхерст», факсимиле подписи Максвелла придавало любому содержанию официальную силу. План Регины заключался в том, чтобы заручиться документом вполне определенного содержания, хотя вполне могло случиться так, что он им не понадобится. Она окунула перо в чернильницу и красиво вывела, уповая на то, что подобные документы составляются именно таким слогом: