Саймон затаил дыхание, ошеломленный последними словами.
— А! Теперь понял! — удовлетворенно кивнула Мадам.
— Да, — медленно ответил Саймон. — Если он хотел Андреа прежде, то теперь это желание еще усилилось, когда через нее он сможет стать хозяином «Галеон-Хауса» и всего, что за этим стоит!
— И всего, что за этим стоит! — повторила Мадам.
— Но Андреа никогда… — начал Саймон и резко остановился. Он всегда был уверен, что Андреа не любила Лео. Может, она питала интерес к кому-то еще? К Люку? Это казалось неправдоподобным… и все же, может, так и было? Пусть ему не хватало огня Лео, но в его венах бежала та же кровь, как оказалось.
— Послушай меня, Саймон! — властно сказала Мадам. — Лео говорил тебе о трудностях, которые мы здесь пережили, потому что люди не могли заработать себе на жизнь. Купив «Баклан», они смогли выходить гораздо дальше в море. Ты, несомненно, понял, что для этого им потребовался лидер. И они, естественно, нашли его в Лео. Теперь кто-то должен занять его место. Люк это хорошо понимает. Он ясно сказал об этом Андреа сегодня утром. Его план: им нужно пожениться, потому что, как он верно заметил, это не женская работа. Однако он не слишком уверен, что люди его признают… если он не закрепит свои позиции, женившись на Андреа. А стремясь к этому, говорю тебе, Саймон, он ни перед чем не остановится!
— Но он не сможет жениться на ней против ее воли, — уже с беспокойством продолжал настаивать Саймон.
Черные глаза Мадам смотрели на него насмешливо.
— Нет? Поверь мне, он для этого достаточно Тревейн, чтобы не позволить чувствам женщины встать у него на пути! — сухо заметила она.
Саймон резко взглянул на нее. Понимала ли она, что, несмотря на свое детское обожание Лео, Андреа не хотела за него замуж? Но Мадам, как будто решив, что и так сказала слишком много, закрыла глаза, и ее лицо стало непроницаемым. Он не смог бы сейчас сказать, что было у нее на уме.
— Я очень усталая и отчаявшаяся старая женщина, — произнесла она дрожащим голосом. — И я слишком долго живу. Мой муж… мой сын… даже мой внук — все ушли, и мне нечего больше здесь делать. Не осталось никого, кому я нужна. Если душа умерла, тело тоже должно умереть!
— Мадам, Мадам! — Саймон обнял ее, как это раньше делал Лео, и крепко прижал к себе. — Вы не должны так говорить. Андреа нуждается в вас… вы только что сами дали понять это…
Мадам на короткий миг припала к нему.
— Ты хороший мальчик, Саймон. Нет, хороший мужчина! Это гораздо больше. Но Андреа нуждается не во мне. Я ничего не могу сделать для нее. Это лежит в твоих руках, мой дорогой.
Саймон затаил дыхание. Он всегда был уверен, что Мадам догадывается о его тайне. Теперь он знал, что был прав.
— Не буду притворяться, что не знаю, о чем вы говорите, Мадам, — серьезно сказал он. — Но наверное, я не настоящий Тревейн, потому что не хочу иметь жену, которая выйдет за меня не по собственной воле!
Мадам, слабо улыбаясь, откинулась на подушку.
— Кто знает? Возможно, есть выход из этого положения… только ни один из нас не видит его сейчас. А теперь, мой дорогой, я хотела бы отдохнуть. Ты прав — здесь еще есть кое-что, что я должна сделать, и мне нужно экономить силы. Но ты останешься до того, как вернется адвокат Тренье?
— Если хотите… — ответил он, не понимая ее настойчивости.
— Да, я этого хочу! — решительно сказала она. — Я… я умоляю тебя остаться, Саймон. А мне не легко просить тебя о помощи…
— Я останусь, — пообещал он.
Три дня спустя в «Галеон-Хаус» прибыл мистер Тренье. Он почтительно раскланялся с Мадам, извиняясь за невозможность прибыть в Сент-Финбар раньше.
— Ладно, ладно, — нетерпеливо прервала она. — Теперь вы здесь. Вам есть, что сказать?
Андреа озабоченно взглянула на Мадам. С раннего утра та была в странном настроении: раздражительная, ей трудно было угодить, и, очевидно, она пребывала в тревожном ожидании. Вопреки советам доктора она настояла, что должна встать, чтобы принять мистера Тренье, и теперь, сидя во главе обеденного стола, нетерпеливо выстукивала унизанными кольцами пальцами мелодию сигнала вечерней зори.
«Она свалится от усталости еще до конца дня, если не будет осторожна», — подумал Саймон.
Мистер Тренье заговорил:
— Как вы уже осведомлены, Мадам, ввиду ожидаемой женитьбы… — он бросил взгляд на Андреа, — мистер Лео посчитал своей обязанностью составить новое завещание, учитывающее этот случай. Я написал необходимый документ, который он признал соответствующим его воле. Однако я указал ему, что не было учтено одно непредвиденное обстоятельство — его возможная смерть до женитьбы. Он откладывал принятие решения по этому вопросу до ночи перед моим отъездом в отпуск. Прискорбно, но этот пункт теперь является единственно действующим, и я предлагаю его вашему вниманию, оставив ознакомление с остальными деталями завещания вам самим. — Он откашлялся и развернул документ, который держал в руках. — «В случае моей смерти до моей женитьбы я оставляю все, чем я владел до смерти, моему кузену, Саймону Тревейну…»