— Ты просто восхитительна, моя дорогая Андреа, — первым нежно произнес Лео, поднося ее руку к губам. — Ты не удивлен, что я потерял свое сердце из-за этой прекрасной леди, кузен Саймон?
Андреа показалось, что в его голосе проскользнули насмешливые нотки, и ее колени подогнулись. Чтобы скрыть свою слабость, она присела в изящном реверансе и медленно подняла глаза на Саймона.
— Я освобождаю вас, кузен, от ответа на этот вопрос, — царственно заявила она. — Поскольку вы только что прибыли из своего нового мира с его собственными чудесами, чары, которыми я, возможно, обладаю, вероятно, мало вас привлекают и остаются для вас незамеченными!
Она услышала, как Лео со свистом выдохнул, и от возбуждения кровь запульсировала в ее висках. Она играла в опасную игру, провоцируя Саймона на комплимент в присутствии Лео и одновременно перехватывая у последнего инициативу. Теперь она превратилась из предмета обсуждения двух мужчин в собеседника Саймона и ждала, затаив дыхание.
Саймон улыбнулся и поклонился девушке.
— Я полностью уверен, что невеста моего кузена вызывает восхищение и украшает своим присутствием любое собрание, — серьезно сказал он, используя такие же старомодные обороты, какими пользовалась она сама.
Андреа поспешно выпрямилась, и ее щеки окрасил гневный румянец. Как он осмелился? Как он посмел так насмехаться над ней? Одним-единственным предложением он ясно дал понять, что знает о ее намерении вызвать его комплимент… и что считает именно ее виновной в нарушении хороших манер.
Недолгое неловкое молчание было прервано мягким смехом Лео.
— А ты благоразумен, кузен! — глухо заметил он и круто повернулся, заслышав легкий вздох со стороны лестницы.
Там, на полпути вниз, стояла Мадам, держась одной рукой за перила, а другую прижав к сердцу. Ее ястребиные глаза говорили, что она слышала и видела все, что произошло, и Саймон не сомневался, что она полностью оценила значение этого.
Он быстро пересек холл, в два прыжка поднялся по лестнице и осторожно взял Мадам под руку.
— Вы предоставите мне такую честь, Мадам? — почтительно произнес он.
— Кажется, у меня нет другого выбора, — ответила она сухо. — Могу я положиться на вашу силу, племянник?
— Полностью, Мадам, — серьезно заверил он и почувствовал, как напряжение ее руки чуть ослабло.
Когда они спустились в холл, большие напольные часы пробили первый удар.
— В этом доме мы обходимся без объявления слуг, что стол накрыт, — объяснила Мадам. — Каждый прием пищи имеет свой установленный час, и мы твердо его придерживаемся. Будьте добры, Саймон, проводите меня к столу.
Андреа и Лео последовали за ними. Саймон был захвачен открывшимся перед ним зрелищем.
Лео показывал ему эту комнату днем. Но сейчас, когда наступили сумерки, малиновые бархатные шторы были задернуты и, хотя Саймон убедился, что дом снабжен электричеством, здесь горели сотни свечей. Они были везде: в металлических настенных канделябрах, в массивной хрустальной люстре и в подсвечниках на столе. Все вместе они наполняли комнату сиянием. Это было потрясающе красиво.
Саймон занял свое место за столом, чувствуя — уже не в первый раз с тех пор, как переступил порог «Галеон-Хауса», — что он принимает участие в какой-то игре. Все это не могло быть реальным и все же было таковым. Изысканные кружева, великолепное старинное серебро, восхитительные цветочные аранжировки — и нечто еще, что для него было воплощением мечты. Два золотых подсвечника прекрасной работы: тонкая колонна разделялась наверху на три перевитые ветки. Не замечая, что за ним наблюдают три пары глаз, Саймон наклонился, зачарованный их красотой.
— Канделябры Непобедимой армады![3] — благоговейно выдохнул он.
— Так ты их узнал! — заметил Лео, и было трудно понять, доволен он или нет.
— Конечно, — просто ответил Саймон, даже не поднимая глаз. — Дедушка никогда не уставал рассказывать о своем старом доме и его сокровищах. А я был таким внимательным слушателем, что теперь сильно сомневаюсь, есть ли в «Галеон-Хаусе» хоть что-то, чего я не знаю.
На мгновение повисло молчание, затем Мадам медленно кивнула:
— Итак, хотя мой брат Филипп так и не вернулся, он не смог его забыть! — Она задумалась, затем продолжила: — Но это меня не удивляет. Странно другое — почему он ни разу не приехал сюда?