– Хорошо, если больше ни у кого нет возражений, отправитесь на рассвете. А сейчас идите выбирать снаряжение.
***
Смотреть оружие Вика отказалась. Она не понимала, какой в нем толк, если она, как выразился Радамир, не знала, с какого конца берутся за меч? А вот Паша, несмотря на замечание старосты, с неожиданным знанием дела выбрал себе несколько коротких ножей, один ножик подлиннее и даже присмотрел лук и полный колчан стрел к нему.
Вика следила за его сборами с нескрываемым удивлением:
– Вот уж не думала, что ты разбираешься в холодном оружии.
Мужчина, явно красуясь, разглядывал лезвие ножа, осторожно пробуя его пальцами:
– Ну, ты не все про меня знаешь.
Девушка вздохнула:
– Ага, есть хороший повод рассказать.
– Ты бы тоже выбрала себе что-нибудь. Сама же сказала, неизвестно, что нас ждет, и оставаться совсем беззащитной нельзя, – Павел с сомнением покосился на стройную Викину фигурку.
Девушка скривилась:
– Жаль, скальпеля тут нет. От него мне было бы больше проку, чем от всех этих железяк. Я даже с кухонным ножом не очень хорошо управляюсь.
– Ты не умеешь готовить? – Паша ухмыльнулся. – А я думал, мисс совершенство совершенна во всем.
Вика фыркнула в ответ:
– Некому было пока готовить, вот и не научилась!
В этот момент в оружейную комнату вошел командир лучников:
– Беззащитной она не будет, я иду с вами. – Мужчина недовольно скривился при виде ножей, что выбрал себе Павел:
– Как ты охотиться собираешься с этими детскими ножиками?
Казалось, Павел опешил:
– Я… не собираюсь…
– Оно и видно, – Мингир брезгливо поджал губы. – А ты чего скромничаешь? – лучник кивнул Вике, но та в ответ лишь беспомощно развела руками.
– Все с вами ясно, – Мингир хмыкнул и скрылся за стеллажами.
Через несколько минут он вышел из-за полок, держа в одной руке приличной длины клинок, а в другой – длинную палку с металлическим набалдашником. Меч он передал Павлу, а палку протянул Вике:
– На вот, в дороге такая вещь пригодится. И опереться можно при необходимости, и по зубам обидчику двинуть.
Вика приняла у мужчины посох с таким видом, будто он предлагал ей ядовитую змею.
– Ты не кривись, – лучник с осуждением нахмурил брови. – Этот посох может тебе жизнь спасти.
Девушка вздохнула. Конечно, стрелок был прав, только его правота не прибавляла Вике ни умения, ни желания размахивать боевым посохом.
– Я с ним обращаться не умею, – она проговорила, цепляясь за последнюю возможность не брать в руки оружия.
– По дороге научишься, – Мингир пожал плечами. – Если жить захочешь.
– Расскажи хоть по-человечески, куда мы идем, – Вика посмотрела на командира стрелков, который задержался возле стойки со стрелами, пополняя свой запас.
– Пойдем через Око Леса – это единственный оставшийся проход во Внешний мир, – лучник проговорил будничным тоном, словно объяснял дорогу к ближайшему супермаркету. – Потом я доведу вас до поселения, что на торговом тракте, до Боруса. Вот, – мужчина вытащил из-за пазухи бумажный сверток, показал Вике и тут же спрятал его обратно, – ваше рекомендательное письмо от нашей старицы. У нее в Борусе товарка живет. Если она вас приютит, останетесь у нее.
– А если нет? – Павел, обиженный замечанием стрелка, выглядел хмурым.
– На нет и суда нет, – резонно заметил Мингир и, наполнив колчан под завязку, собрался уходить.
– А ты? – Вике стало очень неуютно от перспективы, которую он обрисовал.
– А что я? – стрелок недоуменно нахмурился. – Я вернусь домой, у меня и без вас забот хватает.
И вышел вон.
…На ночь Вику устроили в комнате старшей сестры Мариши. В окошко лился молочно-белый лунный свет, и у Виктории разыгралось воображение. Она никак не могла уснуть, ей все мерещился силуэт погибшей девушки то в дальнем темном углу комнаты, то за мутным стеклом маленького оконца. Не помогало даже осознание того факта, что спальня находилась на втором этаже. Хорошо еще, что Вика не стала спрашивать у Мариши, как именно погибла ее старшая сестра.
В пятнадцатый раз перевернувшись с боку на бок, Вика, наконец, встала с кровати. Она подошла к окну и резко выглянула. Разумеется, никаких призраков за стеклом не было. Взгляд девушки упал на стоявшую возле окна пустую прялку. Вероятно, сестрица Мариши была рукодельницей и не один час провела за этим инструментом. Вика вздохнула: сама она с трудом могла пришить оторванную пуговицу, хотя резаные и даже рваные раны своим пациентам зашивала виртуозно.
Вика взяла молчаливое веретено, покрутила его в пальцах. Веретенце оказалось скользким и вскочило из неумелых рук, покатившись по полу. Девушка нагнулась подобрать строптивую вещицу, и тут услышала странный шелест за спиной: