– Ну что, Берул, как настроение? – Он сел на свободный лежак так, чтобы от Берулова его отделял стол. – Закуришь?
Бросил на стол пачку сигарет, но браток на нее даже не глянул.
– Важную персону из себя изображаешь? – усмехнулся Богдан. – Ну-ну.
– Слышь, мусор, ты понты не кидай, не надо. И не таких видали, – скривился Берулов.
Городовой опечаленно вздохнул, достал из кармана карандаш, блокнот, сделал вид, будто поставил в нем крестик. Вернул все на место.
– Кого ты видел, Игорек? Ты «бык» непуганый, жизни еще не знаешь… Ты у нас по учетам не проходишь, я тебя не знаю, что это значит? А значит это, Игорек, что ты в банде Кипятка – человек новый…
– Какая банда?! – возмущенно всколыхнулся парень.
– А разве не банда?
– Нет!
– Но то, что ты под Кипятком ходишь, не отрицаешь?
– А кто такой Кипяток?
– Пахан твой.
– Не знаю такого.
– Я знаю… Знаю, что ты у него в банде числишься.
– Это все твои домыслы, мусор.
Богдан снова достал блокнот, поставил там еще одну невидимую отметку.
– Эй, ты чего там рисуешь, мусор?
И снова Богдан поставил крестик.
– Считаю, сколько раз ты меня мусором назвал. Я не обижаюсь. С такими, как ты, идиотами, работать – всего наслушаешься. Если на все реагировать, нервный срыв можно заработать. Поэтому я не реагирую. Но все запоминаю. Так, для будущего… А будущее у тебя сложное, Берулов. Ствол у тебя изъяли, папиросу с анашой нашли. Так что ждет тебя этап, Берулов.
– Облом у тебя выйдет, мусор! Братва меня вытащит.
Богдан снова сделал пометку и снисходительно усмехнулся, глянув на братка.
– Все от меня зависит, Игорек. Если я упрусь рогом, то никто тебе не поможет. Я знаю Кипятка. И он меня хорошо знает. Поверь, он со мной связываться не станет…
– Только давай без понтов, мусор! – презрительно скривился бандит.
– Пять раз ты меня мусором обозвал. Но я не в обиде. И тебе обижаться не советую. Обиженных в тюрьме опускают… Да ты и сам должен это знать. Кипяток живет по воровским понятиям и тебя учит, что в тюрьме есть жизнь. Тюрьма для тебя не наказание, а испытание. Такая у тебя религия или нет?
– Что-то ты не в тему несешь, мусор…
– Наверное, я что-то не так понял, – усмехнулся Городовой. – Мне сказали, что ты «бык» в банде Кипятка. А ты, оказывается, обычный баклан… Таких в тюрьме очень быстро опускают.
– Не дождешься, мусор!
– Ставлю тебе седьмой крестик, Игорек… Плохо, очень плохо. Теперь у тебя никаких шансов отсюда выбраться. Даже если скажешь, откуда у тебя «Мерседес» гражданина Юшкевича.
– Не скажу!.. И Юшкевича не знаю!
– Ладно, сам все узнаю… Если просто угнал, плохо. Если за долги отобрал, еще хуже. Считай, что ты Кипятка подставил. У меня к нему особых претензий нет, но теперь будут. Так бы ты на себя все мог взять, но теперь я Кипятка прессовать начну…
– Кипятка он прессовать начнет! – презрительно хохотнул Берул. – Кто ты, а кто Кипяток…
– Значит, знаешь, кто такой Кипяток?
– Да пошел ты в жопу, мусор!
– Восьмой раз… Из маленьких крестиков складывается большой крест. Ты его сложил. И на себе поставил… Я не злопамятный, Игорек, но крест у тебя каменный.
– Мусор, ты меня достал!
Богдан больше не стал ничего говорить. Берула можно сломать, и он знает, как это сделать. И сделает. Потому что это дело принципа… Сломать его можно, но агент из него выйдет никудышный. Потому что тупой он. Даже если Берулов согласится вдруг работать на Богдана, то спалится на первой же встрече с ним. К тому же у него есть информатор в банде Кипятка.
Городовой поднялся и направился к двери. Он чувствовал на спине злобный взгляд, но в жар его от этого не бросило. Не та сила в Берулове, которой можно бояться.
Он зашел в помещение для допросов и увидел, с каким презрением сплевывает себе под ноги узколобый Горшков. Он сидел на вмурованной в пол табуретке в наручниках и корчил из себя великого криминального босса.
– Ну что? – глянув на Пляцкова, спросил Богдан.
Эдик в ответ выразительно развел руками. У него тоже ничего не вышло.
– Ничего, время лечит. Оно же и калечит…
– Тебя оно же и покалечит, мусор, – презрительно скривился Горшков.
– Мусор у тебя под ногами. Нахаркал, как свинья, – зло посмотрел на него Богдан.
– Ничего, уберешься.
– Это ты мне сказал? – с безмятежным удивлением спросил Городовой.
– Ну а кому еще? – с вызовом хмыкнул бандит.
Богдан ударил его в живот. Он знал, как и куда бить, поэтому боль не просто скрутила Горшкова, она сбросила его с табурета на пол. Мощный он парень, тяжелый, но Богдану силы не занимать. Одной рукой старлей схватил братка за ворот, другой за штанину и, как тряпкой, провел им по полу, стирая плевки.