— Я. Садись, ешь. Позже зайду, — ткнув мне в руки градусник, тоже пошла к выходу.
— Простите…
Но дверь уже захлопнулась, и послышался щелчок. Вот и поговорили.
Измерив температуру, села за стол и с наслаждением втянула в себя запах горячего супчика. Вот чего мне не хватало… Сколько там доктор сказал? Три дня?! Я была в отрубе три дня! А что было бы, если бы Бекет вышвырнул меня из своей резиденции и оставил на улице? Да я бы погибла.
Нужно его как-нибудь поблагодарить. Осталось только надеяться, что он пожелал меня видеть не для того, чтобы выгнать. Мне назад никак нельзя.
Суп оказался и на вкус умопомрачительным, до дрожи в коленках. Отодвинув тарелку, которую я опустошила всего за пару минут, откинулась на спинку стула, закрыла глаза. Но переварить еду мне времени не дали. Дверь резко распахнулась, и перед моим взором возникла всё та же неприветливая Таисия.
— Пошли! — бросила мне грубо и развернулась. Пришлось поспешить за ней, чтобы не заблудиться в этом лабиринте бесконечных коридоров и дверей.
До кабинета Бекета шли долго. Я даже не знала, что бывают такие большие постройки. Целое селение в одном здании. Да-а… Знатно Бекет окопался. Интересно было бы посмотреть на его город.
Он сидел за большим дубовым столом, с явным наслаждением потягивал кофе. Ещё бы ноги на стол закинул — и вылитый конгрессмен.
Когда дверь позади меня закрылась, он поднял взгляд.
— Здравствуйте, Иван… Э-э-э…
— Андреевич, — мрачно так, угнетающе. У меня тут же перегорел весь настрой.
— Андреевич… Я хочу извиниться за доставленные неудобства и попросить вас…
— Позже просить будешь, — прервал довольно грубо, поставил чашку на блюдце. — А сейчас расскажи мне лучше, откуда ты взялась такая вежливая? Мм?
Я пожала плечами, вздохнула. Невыносимо ныли ноги, хотелось присесть. Но меня никто не приглашал, а нарываться сейчас не хотелось.
— Из-под венца сбежала…
— Поподробней. От кого сбежала? Почему сбежала?
Его взгляд пронзительный и недобрый сканировал меня, будто рентген. От этого становилось не по себе.
— От жениха. Вернее, я думала, что жениха. Он меня обманул и продал. В день свадьбы хотел провернуть сделку. А я сбежала.
Честно говоря, рассусоливать на эту тему совершенно не хотелось. Меня всё ещё душила злая обида на ублюдка Валерика… Но и молчать не могла. Иначе, Бекет меня просто выкинул бы.
— Что ж, Милана, спасибо за честность. Проходи, присаживайся, — кивнул на стул напротив, и я шагнула впёред, но тут же остановилась.
— Что-то я не припоминаю, чтобы говорила вам своё имя…
— Потому что ты его не говорила. Сядь, сказал. Будешь просить оставить тебя в городе?
Именно в этот момент я поняла, что Бекет совсем не прост. Нет, я и раньше это понимала, ибо не сможет держать огромный город какой-нибудь лошок. Но вот сейчас осознала особенно чётко, что с ним шутить не стоит.
Желудок, гад, активно переваривал еду и, надо признаться, очень шумно. То ворчал, то бурчал. А Бекет всё ждал. Ждал и смотрел на меня, как на провинившегося ребёнка. Ждал, что я припаду к его ногам и начну слёзно молить о милости… А я не падала. Сидела на стульчике и ковыряла мягкий ковёр носком старого тапка (выданного мне, как и заношенный халат, видимо, той же злобной Таисией).
Мозг не хотел работать. Меня всё ещё штормило и хотелось спать.
— Я… Э-э-э… Если вы меня выгоните, то меня найдут те сволочи, что заплатили за меня, и я попаду в рабство, — аргумент, конечно, хороший. Для суда или полиции, если бы власти не были продажными… А вот для Бекета — едва ли.
И он поспешил подтвердить мои догадки:
— А почему меня это должно волновать? В ваших краях ежедневно кого-то продают, кого-то покупают. Даже в моём городе подобное иногда случается. Разумеется, всё это происходит как можно дальше от меня и моей
резиденции, но полностью торговлю людьми искоренить пока невозможно. Скажем так, это займёт годы. Долгие годы. Десятилетия. Итак, повторюсь: почему я должен защищать тебя? Что в тебе есть, чего нет в других? И почему ты решила, что у меня тебе будет хорошо? Может, я сам тебя продам? Или возьму себе в качестве рабыни, м?
Дааа… А перспективка-то вырисовывалась не ахти… А и правда, чего я ожидала? Думала, меня тут с распростёртыми объятиями встретят?
Да ничего я не думала… Я спасала свою шкурку, пока её не попортили. Вполне ожидаемо, разве нет?
— У меня, знаете ли, как-то не было времени на «поразмыслить». Нужно было делать ноги. Я и сделала. А вы… Если продадите меня, то какой вам толк от этого? Вы же вроде не бедствуете, да и на мне много не заработаешь, учитывая нынешнее состояние и вид товара.