Я не успеваю прикрыться руками, заблокировать ему доступ к себе, как он уже обхватил мои груди, своими огромными ладонями. Его прикосновения настойчивые, но не грубые. Поглаживает мои холмики, словно что-то бесценное, одновременно водит большими пальцами, по уже затвердевшим соскам.
- Пожалуйста, нет…! – жалостливо издаю я, прекрасно понимая, что моё тело в скорее, меня предаст.
Но Давид непреклонен. Продолжает поглаживать мою грудь, одновременно лаская языком изгиб шеи и плеча, жадно вдыхая мой запах, словно наркоман, который слишком долго находился без дозы.
Его дыхание учащается, и я знаю, что моя безвыходность его только сильней возбуждает. А я, не могу ему противостоять, ведь тело словно сжимают невидимые путы, лишая меня силы воли.
Очень быстро, движения Давида стают одержимыми. Одним рывком стягивает с меня платье, сбрасывая его мне в ноги. После чего резко разворачивает к себе лицом и впивается в губы, словно изголодавшийся зверь.
Я пробую оттолкнуть его от себя, сопротивляюсь, пытаюсь закричать, но его слишком много, он везде и вокруг меня! Блокирует мои движения, голос и даже вздох. Удерживает меня, одновременно стягивая с себя футболку, расстёгивает джинсы и этот звук, лязганья пряжки его ремня, еще сильней вводит в ужас.
Бороться с ним – то же самое, что разбить скалу голыми руками. Он не преступный, сильный и жестокий. Буду реветь – проигнорирует, только ещё сильней разозлиться. Сопротивление - его заводит.
Не смотря на это, я все же, пытаюсь его остановить, впиваюсь оставшимися ногтями в его торс, кусаю зубами за губы, понимая, что играю с огнем. Что в любую секунду, моё не подчинение, разозлит его, выведет из себя окончательно, и тогда мне точно не выбраться. Но я не могу больше так…, терпеть, молчать, подчинятся. Хочу прокричать ему, чтобы оставил меня в покое, позвать на помощь, но горло свело словно судорогой. И я опять безвольная кукла!
- Хочешь поиграть?! - рычит он мне в рот, захватывая мои запястья своими руками, и заводит их за мою спину.
После чего подхватывает на руки, и я не могу удержать крик, испугавшись его резкого движения. Делает несколько шагов со мной к моей кровати, бросает на неё, и пока я прихожу в себя, ему удается снять пояс со своих джинсов.
- Давид, нет! – кричу я, вправду подумав, что он меня этим поясом сейчас высечет.
Но он лишь одаривает меня наглой ухмылкой, прекрасно предугадав мои мысли, затем очень быстро и неожиданно, сцепляет им запястья, приковывает к подголовнику кровати, задрав высоко, мои руки над головой.
Я даже опомниться не успела, как уже лежу перед ним, полностью обнаженная, без возможности защиты и движения. Ведь справится с моими ногами, ему не составит труда.
- Так-то лучше, - заключает он, разглядывая меня похотливым взглядом.
После чего резко склоняется надо мной, и его язык начинает творить невероятные вещи. Сначала ласкает меня в укромном местечке возле шеи, потом переходит к соскам, каждому, уделяя одинаковое внимание. При этом его руки бесстыдно блуждают по моему телу, затрагивая все чувствительные точки.
Сначала это просто поглаживающие движения, потом, одарив меня самым мрачным взглядом, Давид медленно опускает одну свою ладонь мне между ног. Проводит, по уже влажным складочкам и остается заметно-довольным, моей реакцией.
- Хорошая девочка, - хвалит он, продолжая свои поглаживания.
Я наблюдаю за ним с неким испугом, потому что знаю, что это - конец! Он не остановится! Не оставит меня в покое! Будет всегда, приходить, и брать СВОЁ! Ведь он решил что я, принадлежу ему!
- Открой рот! – приказывает он, не давая мне даже шанса, забыть о себе. И я подчиняю, так как не в лучшем состоянии для еще одного сопротивления.
Приоткрываю слегка губы и его указательный и средний пальцы, медленно проникают мне в рот.
- А теперь соси! – еще один приказ, и я, закрыв глаза, начинаю их посасывать. Для своего же блага!
– Смотри на меня! – рычит, заставляя меня вновь открыть их.
Мне, правда, в этот момент хотелось убить его! Впиться, в эту самодовольную, уверенную, наглую рожу ногтями! Выцарапать глаза! Но в итоге, я, молча, исполняю его приказы, которые приносят ему явное удовольствие, которым он просто вновь, убивал во мне всё моё достоинство.
А самое ужасное то, что я не могла сопротивляться его прикосновениям и ласкам. Моё тело придает меня, как только он затрагивает своими пальцами, мой самый чувствительный комочек нервов. Водит по нему резкими круговыми движениями, заставляя меня, не сдерживать стонов удовольствия, которые вырываются с меня невольно, после полного помутнения рассудка, ведь я уже была на грани оргазма.