Но как бы он не кричал ночами в подушку, как бы не разбивал кулаки в кровь на изнурительных тренировках, а ответа не было.
Оставалось только жить дальше. Ради малышки, которая была так похожа на свою мать.
И продолжать служить Родине, куда бы его не забрасывали по службе.
Постепенно лица сердобольных и уже привычных соседок стирались из памяти Майи.
В какой-то момент девочка просто поняла, что не нужно привязываться к другим людям, потому что никто не знал, когда им придется уезжать снова.
Майя точно помнила в какой момент их жизни появился дядя Ахмет.
Папе тогда присвоили очередное звание - майор.
И отправили на новое место службы.
Ближе к горам и там, где обстановка на границе всегда была нестабильной и неспокойной.
Свое повышение отец воспринял как всегда спокойно и по-армейски сдержанно.
Как положено проставился перед коллегами, и по заведенной десятками лет традиции бросил новые звезды с погон в граненый стакан, который наполнили до краев водкой, и выпил залпом, при этом зажав звездочки в зубах.
Мужчина точно знал, кто радовался его повышению искренне, а кто улыбался, но скрежетал зубами.
Знал он и то, какие слухи про него ходят после смерти жены.
До уровня сплетников он никогда бы не опустился, и все слушал молча, но горечь в душе никогда не проходила.
Красавчик, высокий, статный, черноволосый - он был предметом воздыханий не только среди военных медиков, но и среди замужних дам других офицеров.
Часто они прямо говорили ему о том, что готовы уйти от своих мужей.
Готовы даже стать просто любовницами.
Кто-то был умнее и начинал вести разговоры о том, что он вдовец с девочкой, который нужна женская ласка и внимание.
И потом, дочка же быстро вырастет - что он будет делать с ней, когда она сама влюбится и захочет построить свою жизнь?
А он молча слушал, и не видел ни в одной из женщин той самой, которая смогла бы стать если не матерью, то хотя бы верным другом для его дочурки.
Для его умницы и красавицы с зелеными глазами, словно драгоценный камень.
Майя никогда не была проблемным ребенком.
Сколько бы они не переезжали, а она всегда отлично училась, всегда помогала ему по дому, а когда стала постарше, то и вовсе все домашние дела легли на ее хрупкие плечи.
Девочка научилась прекрасно готовить, вела себя прилежно и скромно, а вкупе с ее красотой – это было самой настоящей драгоценностью.
Поэтому когда он узнал про перевод на Северный Кавказ, то не было никаких сомнений, что всё будет в порядке, не смотря на нравы и обычаи местного населения.
Вот только проблема была совсем не в этом.
То, что служба у папы опасная – Майя знала всегда.
Девочка даже привыкла к тому, что он часто задерживался на работе, и почти не волновалась, потому что знала, что на территории военного городка ничего плохого случиться не может.
Но когда в один из дней услышала отрывистый стук в дверь, то ее сердечко не по-детски дрогнуло, предчувствуя беду.
Уже позже Майя узнала, что на погран.заставу напали. Ранили два десятка военных, и нескольких убили.
Папу ранили, но очень серьезно.
Первое время её никто не пускал в лазарет, а она все равно каждый день приходила и ждала часами разрешения просто увидеть его.
Майя встала с пола и подошла к окну, глядя на горы, покрытые зеленой растительностью.
Когда-то много лет назад она так же стояла в служебной квартире и с надеждой ждала новостей.
Только сейчас надежды не было.
Папа был мертв.
А дядя Ахмет, который стал ее вторым отцом и привез к себе в прошлом году, не представлял, где же она была, чтобы прийти и спасти, как уже сделал это однажды.
Девушка тихо выдохнула и подергала оконную раму.
Не смотря на то, что она была деревянной, открыть её не получилось. Видимо была забита.
Неужели придется разбивать окно собой?
Странно, но эти мысли не вызывали паники или страха.
Будь что будет.
Майя залезла на широкий подоконник, оглядывая большой двор под ногами, выложенный камнем.
Ну вот и всё.
Глава 3
Майя была готова к прыжку.
И даже к тому, что будет дважды нестерпимо больно.
Но на секунду взгляд девушки привлекли люди, которые выбежали во двор и бегали явно в большом смятении. Если не сказать, что в панике.
И, нет, её они не могли увидеть из-за занавесок.
Происходило что-то другое.
Мужчины что-то доказывали друг другу, возмущались и куда-то звонили, чтобы рассказать о происходящем.
А потом снова возмущались и размахивали руками.