- Баранов погрузили. Можем ехать домой, братишка!
- Да. Сейчас поедем.
Булат тут же прищурился, наблюдая за другом настолько пристально, что можно было подумать, что у него не глаза, а рентген.
Мужчины молча сели в машину, каждый погруженный в свои мысли.
- Что опять случилось, бурый?
Бородач криво усмехнулся.
Его друг никогда не представлял насколько точное прозвище он дал ему когда-то при первой их не самой радушной встрече.
Тогда они дрались и выясняли кто сильнее и кто круче.
Бурый.
Сколько лет они жили плечом к плечу, а ведь Булат ни единого раза даже не спросил его имени. Откуда он пришел и для чего остался в горах.
Но, может, оно было и к лучшему.
- Ничего не случилось.
- Когда я слышал эту фразу в последний раз от тебя - все закончилось глобальной потасовкой с той бандой из Махачкалы, тремя сломанными битами и последней потраченной гранатой, - пробурчал Булат, а у самого тут же кровь заиграла, и адреналин полыхнул, словно спичкой чиркнули по раскаленному камню, - Сколько костей переломанных мне потом отец насчитал?
- Восемь, - хохотнул Бурый и привычным уверенным движением большой ладони взялся за руль, чтобы двинуться вперед. К новым, черт побери, большим неприятностям.
Та потасовка, о которой вспоминал сейчас брат Булат, была сущим цветочком, по сравнению с тем, что начинало твориться сейчас.
Вот прям в эту самую минуту, когда мощный высокий джип плавно и урча, словно большой зверь, выехал за территорию гостеприимного дома.
Дома, где осталась одна печальная девушка.
Красивая, мать её, девушка.
Что уж там - ОЧЕНЬ красивая девушка.
Он таких за свою жизнь еще не видел.
Волосы черные, глаза зеленые, а кожа белая-белая.
Словно фарфоровая куколка. И ресницы черные, пушистые.
Бурый ее только увидел перед собой и внутри всё перевернулось!
А уж когда она перед ним опустилась на колени, то поднялось то, что не должно было подниматься и оживать не при каких обстоятельствах!
Потому что это харам - большой грех - желать женщину, которая принадлежит другому мужчине.
Не желать, а даже просто смотреть на неё!
Каким бы наглым и сильным Бурый не был, а законы этой земли он чтил от всей души, потому что это он пришел сюда и нарушил покой многих хороших людей своим появлением.
Булата, например.
И его хорошей, дружной семьи, которую Бурый так полюбил.
Бородач мало что знал про религии мира.
Ему это было просто не нужно и не интересно до определенного времени. Достаточно было того, что он не творил зла тому, кого он искренне любил и уважал.
Но эта земля и эти люди изменили его.
Они стали родными и то, как рьяно и порой жестоко соблюдали свои законы - было ему тоже очень по душе.
На чужих жен и невест нельзя было смотреть.
А он пялился, и злился за это на себя так, что внутри всё скучивалось в комок.
Бурый и сейчас злился, корил себя, но прекрасно понимал, что уже всё решил.
С первого взгляда на эту девушку.
Решил, и значит точка.
Будет так, как надо ему.
И пусть ради этого хоть весь мир расколется.
А то, что именно так оно и будет, можно было даже не сомневаться черт побери!
Булат молчал, только хитро поглядывал на друга, нутром чувствуя, что скоро начнется что-то интересное. И, мать его, опасное.
Но когда машина притормозила у окраины аула возле старика, который мирно занимался своими делами, мужчина заинтересованно покосился на Бурого в ожидании того, что же будет дальше.
И что бы там не было Булат знал только одно - друзей не бросают. Ни в беде, ни в радости.
- Легкой работы, отец, - пробасил Бурый и почтительно склонил голову, уважая старость и мудрость этого пожилого человека, чье лицо было сплошь усеяно мелкими морщинками, а щеки впали и поросли белой щетиной, но глаза смотрели по-молодецки зорко и взгляд был цепкий и проницательный.
- Спасибо, сын.
- Может, помощь нужна?
- Нет, сам справлюсь. Спасибо тебе.
Но ведь не для этого же Бурый останавливался? Чтобы просто помочь старику?
Конечно, нет.
- Говорят, у вас здесь скоро будет свадьба?
Старик закивал и присел на старинную едва живую скамейку у своего дома, явно расположенный поговорить, а именно это Бурому и нужно было - узнать всю доступную информацию, чтобы окончательно понять, каким путем идти дальше.
В аулах жизнь идет своим чередом, всё по заведенном распорядку, всё как было вчера, позавчера, неделю, месяц назад или десять лет. Поэтому, когда начинало происходить что-то из ряда вон выходящее, то эти новости в миг облетали все дома и еще долго оставались на слуху, и на языках.