- Во мне всё удвоено на дважды. И сила. И скорость. И жажда. И голод. И страсть.
Медведь смотрел прямо в глаза Майи, которые она старательно отводила, уточнив при этом тихо и скромно:
- Мы должны отправить координаты места.
- Сейчас отправим. Но домой вернёмся не сразу.
Щеки девушки стали розовыми, но к счастью она не отпрянула от него.
Но и не обняла, что сам Буран хотел бы больше всего.
- Нам нужно еще собраться к поездке.
- Успеем.
Интима было не избежать!
Теперь Майя отчетливо это понимала. Как понимала и то, что убежать и спрятаться от этого хищника в горах никак не получится. Впрочем, как не получилось бы это сделать ни в лесу, ни в пустыне.
Буран был возбужден. И своих намерений не скрывал.
Он остановился и поставил девушку на ноги возле себя.
Настолько близко, что Майя упиралась в его мощную горячую грудь, но сделать шаг назад и встать удобнее он ей не дал, потому что обхватил ладонями за лицо и приподнял вверх, чтобы заглянуть в самые красивые на свете глаза.
Глаза, в которых он видел свое отражение, но не мог увидеть чувств, о которых мечтал и горел.
- Пожалуйста, не бойся меня, любимая.
Майя сбилась с дыхания, и вся словно притаилась от услышанного.
Да, Буран так обращался к ней не в первый раз, но и сейчас сердце дрогнуло и забилось как-то иначе.
Никто никогда не относился к ней с такой горячей необузданной нежностью и жаждой, при чём, совершенно этого не скрывая и не стесняясь.
Обычно мужчины были более сдержанными, и чаще всего своих эмоций не показывали.
По крайней мере, с ней всегда было так.
А медведю было плевать, кто и что мог подумать о нём.
Он действительно любил, как это может сделать только истинный хищник – безумно, верно, жарко, эгоистично, потому что делить свою женщину он не собирался ни с кем, даже с собственной тенью.
- Я хочу, чтобы ты верила мне. Чтобы у нас всё было хорошо, и ты стала моей.
- … я и так твоя, - тихо заметила Майя, послушно глядя в его лицо, которое медведь склонил, чтобы смотреть в её глаза.
Странно, но она снова смутилась и чуть покраснела, когда в голове пронеслась их первая ночь. Брачная ночь.
Она ожидала от него поцелуев и горячих прикосновения с нотками боли, но точно не ожидала услышать ничего подобного.
- Только тело моё. А я хочу всю тебя – и мысли, и фантазии, и дыхание, и биение сердца.
Буран склонился и стал целовать её лицо после каждого произнесенного слова, делая это легко и нежно.
- Я хочу, чтобы просыпалась с мыслью обо мне и засыпала рядом со мной каждую ночь. Чтобы каждую секунду в твоей голове был только я, а сердце наполнялось жаром и уютом при мысли о нас.
И снова десятки поцелуев, от которых невозможно было не разомлеть и не поддаться этому теплу, что стало медленно и пока еще не уверенно расползаться по телу, начиная от щек, куда касались его губы, а затем в шею, грудь, и всё ниже, ниже.
- Я и не подумать не могла, что медведи могут быть такими романтиками, - чуть улыбнулась девушка, и хохотнула от его басистого ответа:
- Сам в шоке!
Эта минутка смеха – легкого искреннего – нужна была сейчас им обоим, чтобы в этот непростой момент времени, где страх за жизнь друга был, словно холодная секира, занесенная над головой – просто выдохнуть и ощутить, что жизнь продолжает идти вперед.
А впереди их ждет только счастье.
- Мне нужно немного времени, - прошептала Майя в губы мужчины, отвечая на его пламенные слова, на что он чуть изогнул бровь:
- Сейчас?
- В принципе, - снова не смогла сдержать улыбки девушка.
Он так хотел этой близости, так старался, был таким милым и сладким, что расстраивать Бурана совсем не хотелось. Ни сейчас, ни в будущем.
Сложно было сказать, что именно это было - попытка открыться и довериться, или на самом деле Майя прониклась к нему в эту секунду - но Буран ощутил до дрожи в груди, как девушка вдруг чуть раскрыла губы и потянулась к нему.
Сама.
Как она сделала этот маленький шажок по направлению к нему, позволяя себе довериться его рукам и губам.
Его накатило такой волной эйфории, восторга и счастья, что медведь был готов станцевать лезгинку и завыть на луну, чтобы было слышно даже в Арктике у бати!
- Девочка моя. Сладкая.
Шептал медведь, утопая в собственных эмоциях, где балансировал уже на грани, боясь только одного – сделать Майе больно и испортить этот волшебный момент.
Стараясь не делать резких движений, медведь приподнял девушку над землей, насаживая её на свой торс, и давая почувствовать всю длину, глубину и силу его желания, которое шло не от инстинктов, а от любви.