Мысли его были не мысли, а картинки. Он видел лицо Арунаса -- как он теперь? Что чувствует, узнав, что удача в последний момент отвернулась?
Надо будет разыскать его и взять к себе... советником? Много же кузнец насоветует. Полководцем? Но он ведь, кроме дубины, и оружия в руках не держал... Он злится на Юстина, он завидует Юстину, не надо его разыскивать, пусть себе работает в своей кузне...
Под сомкнутыми Юстиновыми веками высвечивались и снова терялись в темноте фонтан с золотыми рыбками, лицо деда, когда дед узнает, что Юстин князь, лицо Аниты, когда вот здесь, в этой комнате, он обнимет ее на этих вот перинах...
И он обнимал пуховую подушку, тонул в ней лицом, бормотал что-то неразборчиво даже для самого себя, катался по постели и понимал, что надо спать, надо достойно пережить эту ночь, ведь завтра -- церемония, завтра Звор опустит венец на его голову и перед всей страной признает законным наследником Краснобрового, князем...
Ему показалось -- или пламя ночных светильников действительно заколыхалось? И откуда-то потянуло вдруг холодом, будто приоткрыли дверь в глубокий погреб?
Он сел на постели. Ему привиделся Арунас, прокравшийся в княжеские покои через потайную дверь -- с топором.
-- Кто здесь?!
-- Я.
Нет, это не был Арунас. Юстин в ужасе завертел головой; в углу спальни стояла высокая фигура, и полутьма рядом сгущалась, превращаясь во тьму.
-- Это я, господин будущий князь, -- в голосе Хозяина Колодцев была насмешка. -- Не пугайся. Я здесь по договору со Звором.
-- Нам можно пожениться?! -- Юстин спустил с кровати босые ноги. -- Нам -- можно? Ведь теперь я князь... Анита...
-- Ты еще не князь, -- Ос вольно или невольно повторил слова Ушастого. -- Будешь князем -- завтра... Но сперва я войду в твою душу и оставлю там красный шелковый флажок. Звор заплатил мне -- не деньгами, конечно...
-- Анита... Что?!
-- Это условие твоего княжения. Флажок в твоей душе будет неощутим для тебя, однако ты никогда не сможешь поступить -- или помыслить -- против воли Ушастого. Ты был червяком, он сделал тебя князем -- ведь он может рассчитывать хотя бы на верность, не так ли?
Юстин сидел, не касаясь ступнями ворсистого ковра. Тонкая ночная сорочка медленно прилипала, приклеивалась к холодной мокрой спине.
-- Погодите, -- сказал он шепотом. -- Но я ведь и так буду верен Ушастому... У меня и в мыслях не было предать его!
-- Сейчас ты молод, -- возразил Хозяин Колодцев, делая шаг вперед, плывя сквозь зыбучее пространство, будто капля масла по поверхности воды. -Сейчас ты наивен... Твои клятвы легки... и легко забываются. Флажок -вечен... Тебе придется некоторое время смотреть мне в глаза.
-- Я должен буду впустить вас в свою душу? -- в ужасе спросил Юстин.
-- Тебе нечего бояться. Я всего лишь оставлю там красный шелковый флажок. Незаметный, размером с ореховую скорлупку. И ты не изменишься ни на волосок, ты останешься собой.
-- Я не впущу вас, -- сказал Юстин, отодвигаясь назад.
-- Но ведь ты хочешь быть князем?
-- Но я и так верен Звору! Он ничего не говорил про...
-- Звор очень мало говорит, гораздо больше делает. Ты хочешь быть князем?
-- Хочу!
-- Тогда ты должен принять флажок.
Сделалось тихо. Огоньки в ночных лампах едва тлели.
-- А если я не приму? -- шепотом спросил Юстин. Темная фигура покачнулась:
-- Тогда я уйду... Князем станет другой юноша. Его имя Арунас, он сейчас в темнице...
-- В темнице?!
-- Да. А прочие мертвы, и ты тоже будешь мертв. Потому что мудрый князь никогда не оставит в живых претендента на трон столь же законного, сколь и он сам...
-- Это неправда!
-- Ты сам сказал об этом Звору. Ты сам понял смысл этого жестокого, не спорю, поступка... Кто говорил тебе, что быть князем -- просто?
-- Никто не говорил, -- сказал Юстин, внезапно чувствуя полное спокойствие. И -- пустоту.
Хозяин Колодцев снова шагнул вперед -- и одним движением переместился через всю комнату, и оказался прямо перед Юстином:
-- Ты боишься. Ты струсил. Ты, как ребенок, впервые увидевший лекаря.
-- Я не боюсь, -- сказал Юстин, понимая, что врет.
-- Сейчас решается, быть тебе князем или червяком. Мертвым червяком. Думай.
Юстин перевел взгляд на окно. За парчовыми портьерами обозначились очертания башен на сереющем небе, потускнела звезда, всю ночь глядевшая в окно.
Розовый запах растаял, сменившись запахом сырости. Мокрого камня.
-- Я подумал.
-- Ты готов?
-- Нет, -- сказал Юстин. -- Я не буду.
-- Не будешь князем?
-- Не буду человеком, в чьей душе побывал чужой. Не буду подставкой для красного шелкового флажка. Не буду убийцей своих братьев...
-- Значит, ты мертв. Кузнец Арунас -- князь.
-- Пусть так, -- сказал Юстин.
И ничего не почувствовал.
x x x
В конце галереи стоял стражник. Юстин отпрянул; стражник насторожился, но Юстина не заметил.
Утренний ветер был неожиданно холодным. А может, холодным было дыхание ямы, в которую Юстин неудержимо валится?
Он вернулся в княжьи покои. Звор предусмотрел все -- у каждой двери поставил стражу. Почивающему на перине князю она не была заметна, но вот беглец, ищущий пути к спасению, не мог отыскать ни мышиной норки, ни щели. Даже каминная труба была перегорожена решеткой.
Юстина трясло. От мысли об открытом поединке со стражей при шлось отказаться -- он не настолько ловок и хитер, чтобы напасть со вершенно беззвучно, а значит, сразу поднимется тревога. Впрочем думал Юстин, если через полчаса выход не будет найден -- не миновать сражения. Лучше погибнуть в поединке, нежели ждать развенчания, тайной казни в каком-нибудь темном каземате.
-- Звор, -- шептал Юстин, обхватив себя за плечи. -- Но Звор!.. Все братья-бастарды -- Акир, Флор, Миха, тот мальчишка -- все они мертвы, мертвы...
Он понимал, что Звор действует безукоризненно правильно. От такого понимания хотелось лезть на обитую шелком стену.
Хозяин Колодцев уже передал Ушастому, что Юстин не годится в князья? Если да, то где же стража? Если нет -- чего он ждет? Рассвета?
На тяжелых дверях не было замков. Юстин не мог даже запереться в комнате, прожить в осаде лишних несколько часов...