-- Извини, -- сказала девушка, чуть помолчав. -- Я думала... Ну если я так тебя возмущаю самим своим видом -- я уже ухожу.
-- Погоди, -- сказал Юстин в замешательстве. -- Я только хотел... Ты нежить?
-- Что? Опять?! Королева наездников я, ты сам сказал... Прощай.
-- Да погоди ты! -- рассердился Юстин. -- Я по-человечески с тобой... Я тебе колбасы принес. Я ее сам нечасто ем. А тебе принес -- хлеба, сыра, молока... колбасы... А ты куда девалась? И как после этого поверить, что ты не нежить?
-- А, -- Анита запнулась. -- Я в самом деле... Ты извини. Мне надо было быстро уйти... -- и она опустилась на траву, прямо где стояла, и приглашающе похлопала по земле рядом с собой.
Юстин потрогал оберег на шее -- и сел. Анита тут же вытащила свой ножик и заключила их обоих в круг.
-- Мне надо было уйти, -- повторила Анита. -- Понимаешь... Я человек, такой же, как и ты. Можешь мою руку потрогать -- теплая... Это что у тебя, оберег? Я его хоть на себя надеть могу, и мне ничего не сделается. Потому что я человек.
-- А куда ты девалась? -- мрачно спросил Юстин.
Анита вздохнула:
-- Ну, есть у меня один... способ... Я на солнце смотрю.
Юстин невольно поднял глаза к ясному небу. Зажмурился:
-- Я тоже иногда смотрю... Через стеклышко. Ну и что?
Анита кивнула, будто обрадовавшись:
-- Вот-вот... Через стеклышко. И я...
Она коснулась цепочки на шее -- на цепочке болталось закопченное стеклышко, очень темное, круглое, с отшлифованными краями.
-- Я смотрю через него на солнце, и оно переносит меня домой, -шепотом объяснила Анита. -- А если солнца нету... Я тогда, помнишь, когда наездники... Я на закате не ушла, хотела поближе на них посмотреть. А утром были тучи... А если тучи, я не могу попасть домой. И если бы я тогда, в тот просвет, солнце не поймала -- неделю мне тут сидеть, а отец... Он, в общем, не понял бы.
Юстин молчал. Смотрел на круглое стеклышко.
-- Это заговор? -- спросил наконец.
Анита усмехнулась:
-- Скажешь такое... Это не заговор. Это магия.
-- Да? -- Юстин повел лопатками, будто от холода.
-- Ничего особенного, -- с напускным равнодушием сказала Анита. -Посмотришь -- и дома...
-- А можно мне посмотреть?
Анита отпрянула. Быстро спрятала стеклышко за вырезом платья:
-- Ты что, хочешь оказаться у меня дома?
В голосе у нее был такой ужас, что Юстин помрачнел:
-- А что?
-- Ничего, -- сказала Анита. -- Просто... ни к чему это.
-- А оно только к тебе домой переносит?
-- Отсюда -- да, -- кивнула Анита. -- Из дома -- в любое... место. То есть, конечно, не в любое, но во многие места. Надо захотеть. Если старое место -- то вспомнить. Если новое -- представить.
-- Значит, -- сказал Юстин, -- значит, сегодня ты захотела вернуться сюда?
Анита отвернулась:
-- Да... Чего особенного?
-- А зачем? За черешнями? Понравилось?
Она покосилась на него почти неприязненно:
-- Знаешь, если все время шутить одинаково, то шутка становится чем-то совсем другим, тебе не кажется?
-- Ну извини, -- сказал Юстин, чувствуя себя дураком.
-- Мне здесь понравилось, -- сказала Анита просто.
И в полной тишине этого утра они замолчали. Надолго.
Анита сидела вполоборота к Юстину. Русые волосы были не распущены, как в прошлую встречу, но аккуратно подобраны гребнями. В мочке розового уха поблескивала зеленая искорка-серьга. Анита смотрела мимо Юстинова взгляда -вдаль.
-- Знаешь, -- сказал Юстин, -- наверное, тебе не следовало вот так, сразу, открывать свою тайну кому попало. Другой человек мог бы... обидеть тебя. Отобрал бы стеклышко, разбил...
Анита удивленно на него покосилась:
-- Ты думаешь, я дура? Я же вижу, с кем говорю... Ты же мне колбасу принес, вот какого лешего ты потащил колбасу незнакомой воровке? А?
-- Наверное, ты права, -- смущенно согласился Юстин. -- Наверное...
Снова замолчали.
-- А я один остался, -- сказал Юстин. -- Дед уехал на ярмарку... Раньше завтрашнего вечера и ждать нечего.
-- Слушай, -- после паузы сказала Анита, и голос у нее был почти торжественный. -- Покажи мне, как вы живете, а?
x x x
Юстин опасался, что Огонек не примет нежданную гостью -- но тот, хоть и не радовался особенно, команды послушался и убрался под порог, звеня цепью.
Анита, как оказалось, совсем не боялась собак.
Она восхищалась козами, курами, она заглядывала в печь, с восторгом брала в руки грубые тарелки и миски, залезала на лавку, чтобы понюхать пучок сушеных трав под потолком:
-- Здорово!
Юстин стеснялся их с дедом дома -- убогого, не очень чистого, сырого и темного. Юстин не понимал, где должна была вырасти девушка, с таким интересом разглядывающая печной ухват. Против Юстинового опасения, дедовы "штучки" (заготовки для оберегов, лягушачьи кости, перья диковинных птиц, клубки цветных ниток и заговоренный воск) нимало Аниту не заинтересовали. Расписные деревянные ложки увлекли ее куда больше; правда, за все время, пока Анита изучала дом, двор и сарай, между ней и Юстином не было сказано и двух слов -- Анита всякий раз останавливала Юстина, когда тот пытался что-то объяснить:
-- Потом...
Потом они вышли во двор, Анита изъявила желание сесть на землю, и Юстин подстелил ей рогожку. Анита дождалась, пока рядом усядется Юстин, и вытащила свой ножик,
Юстин смотрел, как она вырезает круг. Краем сознания прошла мысль, что к дедовому возвращению надо будет затереть след ножа на земле.
-- Спасибо, -- сказала Анита. -- Жалко, что печку растопить нельзя. Мне хотелось бы посмотреть, как туда дрова бросают.
-- А у тебя дома, -- осторожно спросил Юстин, -- печку топят чем?
Анита перестала улыбаться. Подумала, потрогала кончик носа:
-- У меня дома печки вообще нету. Про мой дом давай не говорить, ладно?
-- Это немножко нечестно, -- сказал Юстин. -- Я же тебе все показал... Все, что у меня есть.
-- Ну да, -- Анита нервно скомкала подол. -- Конечно, это не очень честно... но только что поделаешь? Есть такое слово -- "нельзя". Слышал когда-нибудь?
-- Но ведь мы же в кругу, -- напомнил Юстин. Девушка насторожилась:
-- А что ты знаешь про круг?
-- А что мне надо знать?
Анита отвернулась: