-- Куда уж больше, -- сумрачно отвечал Юстин.
Дед понемногу выздоравливал -- но все-таки очень медленно.
-- Наверное, ты прав, -- подумав, сказала Анита. -- Всем, кто живет в глуши, все равно, кто там сидит на троне -- Краснобровый или Ушастый Звор.
-- Не все равно, -- возразил Юстин. -- Если Краснобровый останется -он через несколько лет захочет ответной драки, снова будет собирать по дворам тех, кто хоть сколько-нибудь подрос. Вон деда забрали в рекруты, когда ему было пятнадцать.
-- А сколько ему теперь? -- спросила Анита, помолчав.
-- Да уже за сорок.
-- Да? -- почему-то удивилась Анита. -- Я думала...
И замолчала.
-- Слушай, -- сказал Юстин. -- А про все это... Про эти сражения, про речку Белую, я даже не знаю, где она... Про все это ты от отца слышала?
-- Ну, в общем-то, да, -- нехотя призналась Анита.
-- У него есть волшебное зеркало?
Анита поморщилась:
-- Нет у него никакого зеркала. Ему не надо.
-- Ого, -- уважительно протянул Юстин.
-- Ты вот что, -- думая о своем, продолжала Анита, -- ты своему деду -внук?
-- Ну вообще-то, -- теперь поморщился Юстин. -- Вообще-то я ему приемыш.
-- А родители твои...
-- Нету, -- сказал Юстин. -- И не было.
-- Ладно, -- Анита не стала дальше расспрашивать. Опустила ресницы, раздумывая; Юстину ужасно захотелось потрогать ее щеку. Дотронуться до мягкого уголка чуть поджатых губ.
-- Скажи, -- проговорил он поспешно, прогоняя прочь недозволенные мысли, -- скажи, а почему этого Звора Ушастым зовут? Это же вроде как насмешка. Наш бы Краснобровый ни за что не потерпел...
-- Вот потому-то ваш Краснобровый разбит, а Ушастый за ним гонится, -со снисходительной улыбкой пояснила Анита. -- Ушастый -- он умный. У него уши большие, так он на шлеме себе велел выковать железные уши -- еще больше. Чтобы в бою его всегда узнавали... И он никогда не собирает по деревням мальчишек на убой. У него своя армия, настоящая. Он красивый.
У Юстина неприятно царапнуло внутри.
-- Ты его видела? -- спросил он.
-- Ну да, -- призналась Анита. -- Я раньше... Еще до того, как с тобой познакомилась, ходила через стеклышко к Звору в парк. Один раз с ним говорила... У него действительно большие уши. Но он все равно красивый.
-- Что ж ты не осталась? -- мрачно спросил Юстин. -- С Ушастым своим?
Анита вдруг рассмеялась:
-- Так здорово смотреть, как ты ревнуешь... Ушастый -- ровесник твоему деду, ему тоже за сорок. Только выглядит он, конечно, куда как моложе...
Юстину вдруг стало очень, очень грустно. Так грустно, что даже опустились плечи; он сбежал от рекрутского набора, трусливо сбежал, подставив деда под издевательства и побои. Он никогда не увидит поля битвы. Не того, где пируют вороны, а настоящего, где сходятся войска, где сверкает на солнце сталь и сразу ясно, кто герой, а кто слизняк. Где хрустят под конскими копытами кости -- но поверженный снова встает, потому что так надо.
И, конечно, он никогда не увидит шатра, в котором собрались полководцы. Не увидит Ушастого Звора в его знаменитом шлеме, не увидит, как он проносится перед своей армией -- не стадом сопливых мальчишек, а настоящей армией! -- и выкрикивает слова, звонкие и горячие, слова, от которых мурашки бегут по коже, от которых каждый солдат чувствует себя бессмертным...
Он проглотил слюну.
Всю жизнь он будет голодать и прятаться, копошиться в земле, удобрять плодовые деревья, продавать яблоки и вишни.
Может быть, собственноручно вырыв себе могилу, он безвозвратно сломал что-то в своей судьбе? Похоронил себя заживо? Может быть, следовало быть мужчиной -- и явиться на призыв Краснобрового, чтобы хоть издали, хоть из-за леса копий поглядеть на Ушастого Звора?
-- О чем ты загрустил? -- спросила Анита.
-- Скажи, -- медленно начал Юстин, -- а твое стеклышко... Нет ли другого такого, только чтобы переноситься -- отсюда? Куда захочешь?
-- А куда бы ты хотел?
Юстин молчал.
-- Такого стеклышка нет, -- задумчиво сказала Анита. -- Пока -- нет... Но ты не грусти!
x x x
Перед рассветом они пошли в поле, и Юстин научил ее приманивать эльфушей.
В мае, в пору цветения, эльфуши опыляют плодовые деревья лучше пчел и шмелей. На дереве, где по весне резвились эльфуши, вырастают яблоки величиной с дыню и вишни размером с яблоко; если садовод умел и не ленив, если вовремя подопрет ветки рогатками -- за урожай с одного только дерева можно будет накупить хлеба на целый месяц. Богатые горожанки просто сходят с ума, стоит им увидеть плоды с опыленного эльфушами дерева; говорят, что гигантские эти фрукты помогают от женского бесплодия.
Летом эльфуши в саду нежелательны. Ломают ветки, портят яблоки, выгрызая на зеленой кожуре большие и маленькие сердечки. Ловить эльфушей -себе дороже: они братолюбивы и мстительны и за одного изловленного соплеменника могут поджечь сарай, а то и дом. Значит, задача умного садовода -- отвадить летунов от сада, завлекая в другое место, например, на цветущую липу, или на ромашковое поле, или еще куда-то, где есть чему радовать глаз.
Для приманивания эльфушей, объяснял Юстин Аните, лучше всего годится ребенок лет до шести-семи. Почуяв в поле малыша, эльфуши слетаются, будто на мед: рассаживаются вокруг малыша на цветы и на ветки, складывают прозрачные крылышки -- и заводят вроде бы беседы, то есть взрослому кажется, что это просто череда мелодичных звуков, отдаленно похожих на человеческую речь, но Юстин отлично помнил, что, когда он был маленький и сидел вот так же в круге хрупких разноцветных созданий, речь эльфушей казалась ему вполне осмысленной, хотя и однообразной. Они бесконечно повторяли что-то вроде: "Хор-рошо... Мал-льчик... Быть хор-рошим мальчиком -- хор-рошо...", -повторяли то хором, то поодиночке, на разные голоса и с такими разными интонациями, что маленький Юстин готов был слушать их часами...
Когда ему исполнилось восемь, эльфуши потеряли к нему интерес, но дед скорее обрадовался, нежели огорчился. Он сказал: ты совсем большой... И научил выманивать эльфушей из летнего сада манком.