Правда жизнь среди животных, пусть и разумных, несколько сказалась на моей психике. По крайней мере когда я спустя несколько лет встретил первого человека, знахарку Эну, наладить контакт оказалось сложновато. К тому же не смотря на то, что я разговаривал сам с собой, чтобы не забыть людскую речь, она в моём исполнении приобрела «волчий акцент», даже спустя годы общения с двуногими буква «Р» часто получается рычащей.
Но так или иначе, а в человеческом обществе я утвердился, не потеряв связи со стаей не смотря на свои отлучки. И как утвердился! Как выяснилось наш лес для людей — это место, которым детей пугают на ночь глядя, так что выжив и преуспев здесь, а так же долго подвергаясь воздействию магического фона, я стал просто абсурдно силён для своего возраста и телесно, и в волшебстве, чем кстати скорее пугал людей, а не радовал, будучи опасным дикарём со странной и непривычной логикой. Но как бы там ни было, а этот мир уважал силу и она у меня была.
Её хватило, чтобы никто из лесной деревушке, где жила Старая Эна, не смел поднять на меня руку. Она позволила мне спасти купца Эсуфа с работниками и семьёй, которых у Речнолески захватили бандитствующие наёмники. Сила позволила заполучить уважение бывших ополченцев, которых торговец нанял для своей охраны, когда стал возить дары магического леса, которые я ему приносил, обращая их в звонкую монету. И она же позволила мне отомстить, когда я встретил одного из убийц своих родителей.
Правда выяснилось, что кроме него мстить мне уже собственно некому. Остальных исполнителей потом зачистили, а заказчики сгинули в дворянских разборках, точнее заказчица. Было довольно неловко узнать, что в моих злоключениях виновата моя же сводная бабка. Хотя освободившись от груза на душе жить стало как-то проще, по крайней мере на какое-то время. Магический лес исправно позволял мне добывать растения, ценящиеся алхимиками, а так же схожие с ними части волшебных зверей и их шкуры, идущие на брони магам. Эсуф расторговывался этим добром, выкупая свитки с магическими знаниями, по которым я учился, так как волшебной дури во мне было выше готовы, но не хватало информации о том, как энергию применяют люди, а не звери. Поток денег позволял щедро платить бывшим ополченцам, которые звали на «интересную работу» своих старых боевых товарищей, а так же учили меня обращению с оружием и давали представление о тактике со стратегией. И так вышло, что Речнолеска превратилась в итоге в небольшой, но хорошо укреплённый городок на краю мира, а другие три деревни в крепкие форты, обросшие гарнизонами, ставшими моей личной дружиной. Пусть небольшой, но довольно зубастой.
Причём я видел в ней необходимость. Со слов знающих людей королевство Тибцен стояло на краю династического кризиса, который быстро мог перерасти в гражданскую войну, а я некоторым образом взял на себя ответственность за четыре поселения людей, которые когда-то спас от тех самых наёмников. К тому же вообще ценил человеческие жизни, не одобряя убийства, а внутренняя смута это всегда настоящая мясорубка, из которой стабильно вылетает фарш из человечины.
Потому сначала я озадачился безопасностью Речнолески и окрестностей, а затем начал подумывать о северной марке, окраине государства, по которой тоже может прокатиться молох войны, пожирая жизни и ломая судьбы. Изначально на подобное не было смысла замахиваться, но росла моя сила, мои знания, вокруг меня собиралось всё больше людей и даже когда однажды спасённые дворянки попросили меня о помощи, я смог её оказать, уничтожив со своей дружиной и воинами окрестных тэнов небольшую армию, осадившую замок южнее. Причина правда ещё была в том, что там весь сыр-бор начался из-за моей, одной из немногих оставшихся в живых, дальней родственницы, но тем не менее. Только вот данное действие тоже не осталось без последствий и породило определённую репутацию, к которой не все оказались равнодушны. Как и к тому, что бывшие ополченцы, узнав у меня, как выжить в магическом лесу, стали резко расти в силе, обгоняя северных дворян, которые тоже не прочь были бы продвинуться вверх по ступеням своих Лестниц в Небеса, как здесь называли направления магии.
Так что процесс сбора людей вокруг меня продолжился практически естественным образом, а так же стараниями Эфрима, бывшего полусотника коронного ополчения и тэна Рэвиса, одного из ближайших мелких аристократов. Всё это привело к тому, что когда глава местной магической академии в связке с князем Мрэмо, давно мечтавшим прибрать к рукам северную марку, попались на неблаговидных делишках, я возглавил войско севера, решившее дать ответ посягательствам горячо любимого соседа. Феодализм, пусть и магический, был беспокойным временем и в эту эпоху приходилось выгрызать себе право на жизнь почти так же, как в Смертолесье.