— Для этого и привез. — Император кивнул на носилки и отвернулся. Он не желал видеть слезы Намины, но не желал и мешать ей прощаться с сыном. — Со дня на день найдут Ригли, ты забеременеешь от него, а там родишь и лети куда хочешь.
Невелус не видел, что происходило у него за спиной, а зря. Женщина откинула полог и посмотрела на сына. Слезы все же побежали по щекам., но она их упрямо смахнула и упала на колени рядом с носилками. Она гладила бледное лицо мальчика и едва слышным шепотом разговаривала с ним:
— Радость моя единственная! Смысл жизни мой! Тебе холодно? Мамочка тебя согреет… Сейчас… Сейчас… Тебе страшно там одному. Не бойся, я не оставлю тебя никогда, ни за какие сокровища вселенной!
Рука сама скользнула за корсаж платья и нащупала заветную бутылочку. Один глоток, и вот уже вся грудь изнутри словно горит огнем. Кислород не поступает в легкие.
Когда шепот сменился на хрипы, Невелус обернулся. Намина извивалась, сипела, но продолжала обнимать сына, прижимая его к себе. На губах женщины выступила уже знакомая ему серая пена.
— Дура, — в сердцах выругался император. — Я думал ты сильнее, могла бы жить.
Прилагая неимоверные усилия, женщина подняла голову и взглянула на императора своими невозможно-прекрасными зелеными глазами.
— Жизнь заканчивается… когда рядом… не остается никого… из любимых… — прохрипела она. — Прощай… император… и будь ты… проклят…
Намина сама закрыла глаза и опустила голову на грудь мертвому сыну на последних ударах своего сердца.
— Дура! — сплюнул Невелус и пошел на выход из камеры.
Если не Намина и Ригли, то наследника ему вполне может подарить Дара. Чем не новая императрица? И в ней тоже течет кровь императоров. А вот любовника на этот раз он выберет ей сам. Посговорчивее. И больше никакой любви, что разъедает душу сильнее концентрированной кислоты. Все тлен, вечна лишь империя. И он намерен ее сохранить!
Глава 26
Про себя Невелус тоже думал, что он сильнее, а оказалось… Покинув тюрьму, император не нашел в себе сил вернуться во дворец. Ему хотелось дышать полной грудью, а воздуха почему-то не хватало. И каждый шаг давался с трудом, словно он шагал по колено в песке, неся на плечах огромный мешок с грузом. Неужели чувство вины? Совесть? Прискорбно. Совесть совершенно лишнее чувство для политика его уровня, равно как и любовь. Хочешь власти — научись чем-то жертвовать. Иногда кажется, что жертва невелика, и только с опытом понимаешь, как же ты просчитался.
Император не умел сидеть без дела. В этот день Его величество объехал все оборонные предприятия, встретился с ведущими представителями купеческой гильдии, с государственными поставщиками сырья. Обедал Невелус в одном из фешенебельных столичных ресторанов, который в честь его визита срочно закрыли для посещений. Еда в одиночестве. Да, давненько он подобного не испытывал. Даже не с кем поделиться впечатлениями о вкусе поданных блюд. Разве что с официантами, застывшими безмолвными статуями рядом с его столом, ловящими каждое его движение и старающимися предугадать любое желание монарха. Нет, делиться приятно с тем, кто тебе близок, а не с тем, на мнение которого наплевать.
Скомкав салфетку, Невелус бросил ее на стол и молча покинул ресторан, не удостоив хозяина даже взглядом. Что ж, он достаточно отвлекал внимание соглядатаев Ригли. Не будет ничего подозрительного в том, что после тяжелой недели император посетит семейную усыпальницу. И он направился на центральное кладбище.
Светило уже клонилось к горизонту, когда Невелус шагал по ухоженной дорожке между благоухающих цветочных клумб к массивному склепу. Толстые колонны поддерживали пологую крышу с загнутыми бортами, по периметру которой располагались статуи, изображавшие древних чудищ. Каждая из них была вылеплена столь искусно, что, казалась, существа вот-вот оживут. Но проходили мгновения, а каменные стражи не сдвигались со своего места. В детстве Невелус очень любил рассматривать древний склеп. Он представлял, как жили короли и герцоги, почивающие сейчас в мраморных саркофагах. Разумеется, в его мечтах, все эти люди были счастливы. Как же он ошибался. Власть не делает человека счастливым, она развращает и портит даже самых лучших. Очень легко поверить в то, что ты лучший. А поверив, ты уже никому не позволишь думать иначе, даже если для этого придется устранить вольнодумщика.
Император вошел внутрь и спустился по пологим мраморным ступеням в усыпальницу. Его окутало прохладой и спокойствием. Это там, за стенами склепа бурлила жизнь, здесь же она давно остановилась. Невелус пересек огромный зал, лишь ненадолго задержавшись у саркофага матери. На противоположной стене располагалось огромное панно, на котором его далекий предок верхом на коне, объединял народы Ликерии в единое государство. Он кричал что-то героическое своему верному войску, поэтому его рот был широко открыт. Шутка давно почившего мастера — спрятать рычаг механизма, открывающего тайник, во рту завоевателя и покорителя. Помнится из семейных хроник, шутнику за это отрубили голову. Впрочем, не за это. Хороший свидетель — мертвый свидетель. Тайны любят тишину, а древние тайны могут быть переданы только по наследству и перед смертью.