— Меня зовут Диана, — прошептала девушка. Говорить с задранным вверх подбородком было неудобно, а деревяшка больно впивалась в кожу.
— Забудь! — одернула ее женщина. Она убрала от лица Дианы плеть, но с силой вцепилась ей в волосы, заставляя согнуться. — Запомни, ты будешь тем, кем я позволю тебе быть, и говорить ты станешь тогда, когда я это тебе позволю! Поняла меня?
Лекирийка так сильно тянула за волосы, что на глазах выступили слезы.
— Поняла? — заорала мучительница.
— Поняла! — выдохнула девушка.
— Ты должна отвечать: «Да, госпожа Ракежа!»
— Да, госпожа Ракежа, — не стала усугублять ситуацию Диана, но мучения на этом не закончились.
Не выпуская волос девушки, женщина неспешно пошла по другому боковому коридору, который находился напротив того, по которому увели Денни. Диане пришлось идти согнувшись, практически не разбирая дороги. Кожа на затылке натянулась, и боль отдавала в виски и заставляла девушку жмуриться. Чтобы не застонать и не навлечь на себя новую беду, она прикусила губу, покорно топая за госпожой.
— Здесь будешь жить, — толкнув Диану вперед, Ракежа резко отпустила волосы, и девушка не устояла на ногах.
Так же согнувшись, по инерции она пробежала пару шагов, ударилась обо что-то большое и растянулась на полу. Несмотря на боль, девушка осознавала — разлеживаться нельзя, если Рагежа ее возненавидит, то превратит в кошмар не только ее жизнь, но и жизнь Денни. Опираясь о пол руками, она начала подниматься. Надсмотрщица постукивала сложенной плетью по своей руке и криво усмехалась.
— Привыкай к смирению. Банный день завтра, обед ты пропустила, ужин на закате, — инструктировала она Диану. — Обноски свои снимай. Заразы нам тут еще не хватало. Сайта! Принесешь ей рубаху новичка!
Только сейчас, оглядев помещение быстрым взглядом, девушка поняла, что в комнате они не одни. Еще две девушки, в коротких серых рубашках, сжались у стены. Они старались не дышать, лишь бы Рагежа их не заметила. Услышав свое имя, одна из них вздрогнула, пробормотала: «Да, да госпожа», низко поклонилась и убежала исполнять приказание. Диана склонила голову, чтобы лишний раз не злить ликерийку.
— Ладно, — с оттенком брезгливости произнесла она, — располагайся пока. Через час жара спадет, и я дам тебе работу.
Диана промолчала. Место, в которое они с братом попали, было еще чудовищнее, чем все ночлежки, в которых им приходилось останавливаться последние месяцы. Сейчас, она всего лишь бесправная рабыня, а дома все же сохранялась иллюзия свободы. По крайней мере, Диана могла выбрать между смертью и бесчестьем. Здесь же ей вряд ли предоставят хоть какой-то выбор.
— Что нужно сказать? — заорала ликерийка и с размаху ударила плетью по бедру девушки.
Жгучая боль опалила кожу даже сквозь плотную ткань платья. Диана лишь охнула. Сейчас не до жалости к себе, она должна вытерпеть все, что приготовила ей судьба. Ради погибших родителей, ради жизни Денни. Надежда еще жива в ее сердце, ведь оно все еще бьется.
— Да, госпожа Рагежа, — произнесла она, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул от прострелившей бедро боли.
— Молодец, — усмехнулась ее провожатая. — Умная девочка, далеко пойдешь, если я тебе позволю!
Она захохотала, словно весело и удачно пошутила, и вышла из комнаты.
— Онко! — прошипела ей в спину вторая девушка, сидящая на полу, на коленях.
Глава 4
Девушку, с которой осталась Диана, звали Ани. Она попала в дом господина Самшита месяц назад и уже знала достаточно, чтобы рассказать о жизни в этом месте. Ликириец занимался продажей элитных рабов. В основном, его товар предназначался для интимных утех богатых, избалованных жителей Империи. Рабы к торговцу попадали с колонизированных планет. Он лично отбирал самых красивых женщин, мужчин и детей.
Каждая из групп была изолирована и находилась на своей территории дома. Диана попала на женскую половину. Значит, Денни находится где-то на детской, и добраться до него пока не представлялось возможным. Поскольку цены на товар господин Самшит выставлял заоблачные, то и к его качеству подходил серьезно. До продажи новых рабов Ликерийской империи воспитывали, обучали необходимым навыкам и придавали внешний лоск. Сам хозяин называл свою лавку Школой, считая себя благодетелем обездоленных и ныне бесправных людей с колонизированных планет, волей судьбы попавших к нему в руки. За рабами смотрели воспитатели. Их было трое, по одному на каждую группу.