Ответить Диана не успела. Да, собственно, и нечего ей было сказать. Она всего лишь хотела наладить контакт с Ани, но, похоже, вышло иначе. Девушка затаила на нее непонятную обиду, словно это Диана была виновата в ее побоях и рабском положении. В подобной ситуации разумнее всего промолчать, потому что обиженный человек ищет любую возможность для того, чтобы использовать против обидчика каждое сказанное тем слово. Кроме того, в комнату вернулась девушка, которую посылали за одеждой.
— Переодевайся быстрее, я заберу твою старую одежду, — быстро зашептала она. — Да быстрее же! Онко уже идет сюда. Она не разбирается, если не успеем — накажет обоих!
Дважды Диану просить не пришлось. Она быстро скинула старую мешковатую одежду, зашипела от жгучей боли, когда грубая ткань задела свежий рубец на бедре, но проворно натянула, протянутую ей, рубашку. Как только девушка получила от нее грязные обноски, тут же снова выскочила из комнаты.
— Сайта тоже новенькая, — скривилась Ани. Она нравилась Диане все меньше и меньше. — Пока ей доставалось больше всех, теперь на очереди ты.
— А тебе доставалось? — не смогла удержаться и все же спросила Диана.
— А как же! Я прошла суровую школу, но скоро госпожа Ракежа переведет меня в основную Школу!
Да, определенно, с Ани стоило вести себя очень осторожно. Девушка была не только труслива и эгоистична, но еще завистлива, хвастлива и зла. Женская половина дома Самшита оказалась тем еще террариумом. У Дианы вся душа изболелась от беспокойства за брата, но что-либо узнать о нем, пока не представлялось возможным. Открывать карты перед Ани не хотелось, а вторая девушка показалась ей слишком робкой и запуганной.
Двери вновь открылись, и на этот раз вошла воспитательница, постукивая по голенищу высокого сапога своей неизменной плеткой. Она осмотрела с ног до головы Диану, удовлетворенно хмыкнула, заметив вспухшую, кровавую полосу на бедре, и приказала:
— Вы, двое! До ужина вычистите все сараи сулуков, навоз сносите в навозные отстойники!
— И я? — вырвалось у Ани. И хотя она тут же прикусила язык и низко склонила голову, злые глаза госпожи Ракежи уже прожигали ее насквозь.
— Повтори! — сузив глаза, почти прошипела Онко.
— Простите, госпожа! Я… Я все исполню, госпожа! — завыла Ани, упав на колени у ног воспитательницы.
— Разумеется, исполнишь! — губы Ракежи дрогнули, в подобии кривой ухмылки. — А после этого, ты, дрянь, простоишь ночь в погребе!
Ани ахнула и побледнела.
— На коленях! На семенах тархи! — добавила Онко, упиваясь каждым словом и каждой конвульсией Ани.
— Смилуйтесь, госпожа! — рыдала девушка, практически валяясь в ногах воспитательницы.
— И никакого ужина! А вот завтра… завтра мы поговорим и решим — заслужила ли ты, мерзкая рабыня, быть зачисленной в Школу господина Самшита!
Диана склонила голову еще ниже, чтобы гнев разъярившейся воспитательницы не обрушился и на нее. Пока она ничего не знает о Денни, лучше не нарываться.
— Покажешь новенькой, где сараи! — напоследок приказала Онко, всхлипывающей на полу Ани, и вышла.
***
Неужели прошла всего неделя с того момента, как Диана с братом покинули Седну? А кажется, что вечность. За все время, она ни разу его не видела. Все попытки что-либо выяснить не принесли никакого результата. Сайта — девушка, что приносила ей одежду, жила с ней в одной комнатенке, и Диане не без труда, но все же удалось наладить с ней подобие контакта.
Сайта оказалась настолько запугана, что боялась даже собственной тени, и информацию из нее приходилось вытягивать по капле. Ани, когда она отлежалась после жестокого наказания, все же перевели на более высокую ступень в жуткой иерархии рабской системы Самшита. Теперь она обучалась искусству любви, как высокопарно называли это воспитатели, а попросту постигала навыки удовлетворения похоти будущего хозяина.
Диана многое узнала. Например, что такое семена тархи. Так назывались хрупкие звездочки с очень острыми краями. Если встать на них коленями, то неровные края семян больно впивались в кожу, царапая ее до крови. Кроме того, семечки отвратительно пахли. У того, кто простоял на них несколько часов к ряду ноги на какое-то время отказывали, и каждое движение причиняло неимоверную боль.
Сулуками оказались скаковые животные. Кроме продажи рабов, господин Самшит, слывший заядлым участником скачек, разводил элитные породы беговых рептилий. Содержали их в специальных сараях, почти до верха заспанных сушеными травами, которые животные использовали вместо жвачки. Поскольку пик активности слуков приходился на ночь, то выпускали на тренировочные поля их только под вечер, когда светило садилось за горизонт, и жара спадала. Тогда и отправляли кого-то из рабов вычищать стойла. За день от наваленного сена мало что оставалось, зато пространство вокруг изобиловало остатками жвачки и фекалиями, полуразложившимися на дневном зное. К вечеру в сараях стоял такой смрад, что глаза начинали слезиться еще на подходе. Кроме того, слюна слуков содержала ферменты, при попадании которых на кожу начинался неимоверный зуд. В общем, работа считалась одной из самых грязных в доме Самшита, но Диана предпочитала именно ее. Сюда редко заглядывала госпожа Ракежа, а сам хозяин не появлялся вовсе.