— Не рассчитывайте! — отрезала Роми. — Поднесите их поближе.
— Вы снова вернетесь в гамак или выберете шезлонг? Дело в том, что стоя проделывать такую манипуляцию, как мне кажется, не вполне удобно…
— Так это шезлонг! — сказала Роми, поняв, наконец, что означает большое белое пятно в нескольких шагах от нее.
— Разрешите все‑таки предложить вам руку и довести вас до него. Впереди ирисы, и, чтобы их не потоптать… Вот и хорошо! Осторожнее, не споткнитесь о столик. А вот теперь можно садиться!
— Спасибо, — пробормотала Роми, усевшись в шезлонг и натянув футболку до колен.
Было что‑то странное в ситуации, когда она сидит перед одетым мужчиной в неглиже, а он пользуясь ее временной слепотой, может рассматривать ее со всей бесцеремонностью, на которую способны мужчины.
Обнаружив перед собой на столике поднос, она быстро извлекла из коробочки линзы, вставила их в глаза, и — ура! — мир снова обрел резкость.
Роми недружелюбно взглянула на Клода, хотела, было сказать ему что‑нибудь язвительное, да так и застыла с разинутым ртом.
Он был сегодня ошеломляюще красив: гибкий, сильный, загорелый, с влажно поблескивающими, видимо после утреннего душа, волосами. На нем была ослепительно белая свободная рубашка‑поло с закатанными до локтей рукавами и мягкие голубые джинсы…
Ого‑го! — воскликнула про себя Роми. Ну и фрукт мне попался!
— Я никак не могу оторваться от ваших глаз, — сообщил Клод, сверкая белозубой улыбкой. — Любуюсь и горжусь! Как‑никак, но я тоже внес свою лепту в эту очаровательную картину.
— Только не надо заговаривать мне зубы, — отбрила, его Роми и решительно поднялась из кресла. — Терпеть не могу мужских приставаний!
— Могу ли я понимать ваши слова так, что у вас уже есть любимый? — живо поинтересовался Клод. Казалось, в случае отрицательного ответа он готов был немедленно предложить свои услуги.
— Нет у меня никакого любимого, и я не собираюсь в ближайшее время им обзаводиться! — охладила его пыл Роми. — А теперь, — заявила она, — я иду переодеваться и надеюсь, что к моему возвращению вас и след простынет!
— Как вы неучтивы! Может, сначала позавтракаете? — ничуть не смутившись, произнес Клод и водрузил на плетеный столик возле шезлонга целлофановый пакет с продуктами. — У меня тут всякая ерунда: круассаны с шоколадной начинкой, джем, пакет молотого кофе, фрукты…
— Минутку, минутку!.. — воскликнула она, сглотнув слюнки. — Вам не кажется, что ваша забота обо мне выходит за рамки здравого смысла, не говоря уже о приличиях?
— Зато не выходит за рамки здорового аппетита! — подмигнул ей Клод. — А объяснение… Примите на веру, что мне искренне хочется, чтобы вы, моя гостья, чувствовали себя в моих владениях, как можно комфортнее!
В моих владениях!.. Самомнения этому красавцу явно не занимать. Вообще‑то Роми следовало прекратить разговор и поставить на их отношениях точку, но у Клода на руках был неотразимый козырь — источающие аромат, соблазняющие одним своим видом яства, и Роми дрогнула.
В конце концов, здраво рассудила она, позволяла же я ему безнаказанно флиртовать со мной вчера? Да, мать наказала ей не приближаться к этому типу ближе, чем на пушечный выстрел. Но если он и в самом деле замышляет в отношении ее что‑то недоброе, то не лучше ли уже сейчас получить о его коварных замыслах хоть какое‑то представление.
— Ну что ж, — сказала она с достоинством, — с моей стороны было бы верхом неблагодарности отвергнуть такой знак внимания. Приглашаю и вас разделить со мной трапезу.
— Рад, что сумел убедить вас, — широко улыбнулся Клод.
— Это не вы уговорили, а круассаны с шоколадной начинкой, — уточнила Роми, и… Клод добродушно рассмеялся. — Пойду, переоденусь, — чопорно сказала она. — А вас, если нетрудно, попросила бы за это время сварить кофе.
— Никаких проблем, — успокоил ее он.
— У меня есть к вам пара‑другая нелицеприятных вопросов, — объявила Роми, переступив, уже одетая, порог кухни.
Клод, накрывавший на стол, как ей показалось, слегка насторожился.
— Валяйте! — сказал он небрежным тоном. Облаченная в желтую хлопчатобумажную юбку чуть ниже колен и ярко‑зеленую блузку, Роми чинно уселась в кресло, отломила половинку круассана и намазала на него изрядную порцию масла.
— Зачем вы записали номер моего мотоцикла во время нашей первой встречи? — спросила она в упор.
— У французов есть свой национальный аналог британской привычки подглядывания за соседями, — мгновенно ответил Клод. — На незнакомых людей и машины с неместными номерами здесь сразу же обращают внимание — просто так, на всякий случай. В целях предосторожности, если хотите. Мало ли кем может оказаться этот человек — взломщиком, выехавшим на дело, беглым преступником…