Дома долго не мог уснуть. Всё думал, чем для меня может обернуться моё необдуманное выступление.
***
Ведущая лежит на боку, спиной ко мне. Она уснула. Я поцеловал её между лопаток и накрыл голые плечи одеялом. Потом подумал – глупо, как с ребёнком с ней обращаюсь. Приподнимаюсь и заглядываю ей в лицо. В самом деле, спит. Прямо в макияже, с большими золотыми кольцами в ушках. От неё приятно пахнет косметикой. Длинные чёрные ресницы подрагивают, пухлые, зацелованные губы чуть приоткрыты. Я вижу её крупные, неестественно белые зубы.
Да, это случилось – мы с ней в постели. Мне трудно в это поверить, но это произошло. Она, кстати, еллоу.
Она мне жаловалась, перед тем как уснуть, что очень устаёт на работе. Надо постоянно готовиться, быть в тонусе, присутствовать на различных мероприятиях, встречаться с важными людьми. На личную жизнь времени вообще не остаётся, и поэтому у неё нет семьи.
Я верю, что она сильно устаёт. Она уснула внезапно, на полуслове.
Мы встретились с ней на фуршете по поводу присуждения Ордена Благодатного Света Председателю Правительства. Я стоял с мартини у мраморной лестницы, прислонившись в статуе Амура. У меня остеохондроз и всё это стояние заставляет меня страдать. Поэтому я всегда прислоняюсь ко всему, что есть рядом.
Мартини – обманчивый напиток. Вроде он лёгкий, но если не знать меры, то можно очень хорошо убраться. Я в этот вечер знал меру. Настроение было не очень, я не люблю светские рауты, беседу поддерживать не умею. Костюм, правда, мне идёт. Но сегодня я вдруг обнаружил, что сильно располнел и брюки едва застегнулись у меня на животе. Не прийти я не мог – было персональное приглашение.
Вокруг прохаживались другие гости, все люди известные и высокого положения. Они улыбались друг другу и, не прекращая, болтали. Видел батюшку, мы с ним раскланялись и на этом всё.
И тут я заметил её. Она стояла боком ко мне и весело болтала с каким-то розэ. Он явно её клеил, усатый брюнет в смокинге. Потом я узнал, что это известный композитор. Она тоже кокетничала: смеялась его шуткам, несколько жеманничала, и много пила.
Она была прекрасна, хотя и проста. Волосы убраны в хвост, скромное белое платье до колен, белые туфли на высоких каблуках, небольшая сумочка из белой кожи с золотыми застёжками, золотые кольца в ушах и браслеты на запястьях, на в меру открытой груди золотая подвеска. Высокая и стройная, и спортивная – ноги довольно мускулистые. Нос чуть приподнят, скулы резкие. Сочные крупные губы раздвинуты в улыбке, вроде широкой, но открывающей только два передних зуба.
В общем, богиня.
Я пошёл в туалет. Зайдя, я облокотился на раковину и сказал своему отражению в зеркале:
– Иван! Этот твой шанс. Другого не жди. Или так и будешь до конца дней дрочить на неё во время новостей.
Но как себя с ней повести? Это же не девочка-секретарша…
Открылась кабинка позади и из неё вышел пожилой мужчина – салатовый – с ухмылкой. Но, увидев, что я небесный, ухмылку убрал и торопливо покинул туалет. Я вышел за ним.
Она стояла теперь одна и растерянно оглядывалась по сторонам. Её бокал был пуст. Я решительно направился к ней, по пути схватив с подноса официанта бутылку красного.
– Будете? – спросил я, приподняв в руке вино. – Отличное бордо!
– О, когда предлагает такой официант, то с удовольствием, – улыбнулась она, заметив мой знак отличия. – Только это не бордо.
– Иван! – представился я, смутившись.
– Мария, – она протянула мне ладонь – руку уже взрослой женщины. Сколько ей? Тридцать? Меня обдало запахом её духов – как будто тёплый ветер с моря, поднимая занавески, наполняет пространство терпкой свежестью волны, ракушек и водорослей, и пионами, стоящими на столе у открытого окна. У меня даже слегка закружилась голова.
Не зная как быть, я просто пожал протянутую руку, хотя, возможно, следовало бы поцеловать. Она отреагировала на моё пожатие положительно, и я приободрился. Нужно было о чём-то говорить. Она смотрела на меня и ждала. Я повертел головой, отхлебнул свой мартини, и сказал с глупо-ироничным видом:
– Как вам вечеринка?
– Если честно, уныло, – она поддержала мою иронию.
– Да уж…
Темы для беседы закончились, и я замолчал. Выручил меня композитор. Он, оказывается, ходил за вином для Марии. Увидев меня, он заметно расстроился.
– Позвольте представится, – с сухой улыбкой сказал он.
Мы обменялись рукопожатиями и стали о чём-то говорить. С мужчинами мне всегда проще, наверное, потому что они мне не кажутся привлекательными. Во время разговора Мария встала ближе ко мне, из-за чего мы теперь с ней были как бы против него. Это был добрый знак. В какой-то момент я налил нам с ней ещё (себе прямо в уже опустевшую рюмку для мартини) и спросил, демонстративно обращаясь только к ней: