– Иван, – с изумлённой улыбкой говорит он, – ты уже в курсе?
– А что?
– В США президентом всё-таки коричневого выбрали!
И смотрит на меня, ожидая реакции. А я на самом деле не очень-то удивлён. Они там к этому давно уже шли. Последние лет триста. Но чтобы у коллег не сложилось превратное мнение, озабоченно качаю головой.
– Что будет теперь? – спрашивает он. – Как нам с ними-то дипломатию-то теперь вести?
– А никак. Разрыв дипломатии, – отвечаю в шутку.
Я тогда даже не подозревал, что чего прав окажусь.
***
Решил заехать в бургерную. Перекусить по-быстрому, как встарь. Ностальгия. В те времена кем я был? Нищебродом, жалким преподавателем, несчастным онанистом, не ведающим о своей избранности. Жалеть не о чем, конечно, убогие времена. Сейчас другое дело.
Но все равно – жалею. О юности.
Я как зашёл, мне не по себе стало. Столики забиты все – не сесть.
Ладно, думаю, я пока в автомате заказ сделаю, может и освободится где. Набрал на электронном табло бургер, крылышки, картошку по-деревенски с соусами и сок. Заказ быстро собрали, уже хорошо. Взял поднос свой – смотрю, а всё как было глухо с местами, так и осталось. Никуда не примкнуться. Я походил по проходам между столиками, а гнев потихонечку нарастает. Что, не видят что ли, что перед ними небесный? Жопы подняли бы уже давно!
Смотрю, сидят двое воркуют за столиком. Между ними пустой стакан с кофе. Они явно уже здесь давно, и уходить не собираются. Он своей рукой её ручку накрыл и что-то бормочет ей со сладкой улыбкой, а она глазками хлопает, но видно, что не глупая и разговорам цену знает. Он оранж, она синяя. В общем, пользуется положением подлец.
– Поели? – спрашиваю.
– Что?! – спрашивает парень.
– Ну, может освободим место другим?
– Мы ещё не закончили.
Я поставил поднос на их столик, оперся двумя руками и говорю раздражённо:
– А я сказал, закончили!
Он мой значок заприметил, всё понял уже. Поднялся.
– Ты остаться можешь, – это я ей в шутку.
Она улыбнулась в ответ, но всё же пошла с ним. У дверей он обернулся и говорит, холодно так:
– Об этом узнают все! Я известный блоггер.
Я молча показываю ему фак.
***
– А ты молодец, Иван! – это мне батюшка говорит. Он толкает планшет и тот едет по столу ко мне. Я вижу фотографию: я на фоне бургерной показываю фак. Внизу текст: «Небесные совсем обнаглели, считают себя выше правил». И далее подробно описывается ситуация. В комментариях к тексту буря негодования, отметились и очевидцы события.
– Набрал за сутки миллион просмотров. Это успех! – и смотрит так пристально на меня, глаза сузил, как будто сверлит зрачками.
Я почти не дышу, ну, думаю, не обойтись ещё без одной епитими, а он ведь ещё про нарушение предыдущей не узнал!
– Славы захотелось? Тщеславие? Ну что же ты молчишь? Захотел любви всенародной? Чтобы тебя как пидараса эстрадного на руках носили и во все места целовали?
Знаю по опыту, если батюшка ругается такими словами, значит, дело совсем плохо.
– Батюшка, да не в этом дело… – тихо говорю я. – Просто там очереди были и занято всё… Вот я и сорвался.
– То есть это не честолюбие, хочешь сказать?
– Так точно, батюшка.
– Ну-ка в глаза мне гляди и скажи: «Не грех честолюбия это был!» И перекрестись!
Я сделал, как он велел.
– Ладно. Но получается гордыня?
– Она, батюшка, – с облегчением киваю я.
– Плохо! Что ещё натворил?
Я скороговоркой:
– Епитимью вашу нарушил! Секретаршу трахнул! Простите Христа ради!
И затих, испуганно глядя на него.
– Ты идиот, Христа-то не трогай! – прогремел он.
***
В общем, наложил он на меня ещё одну епитимью плюс к той, ещё строже. Даже рассказывать не хочу. Но потом подобрел немного, похвалил, что я покаялся. Потому что, не покаялся бы, было бы плохо. Так и сказал. Из чего делаю вывод, что про секретаршу он сам знал. А откуда – даже предположить не могу.
– А блоггера твоего из бургерной, – сказал он мне на прощание, – мы угомонили. Был бы он не из благородных, сослали бы куда-нибудь в Сибирь. А то и хуже чего. Но повезло тебе, мяфа, что ты не на салатового или розэ не наехал!
***
Когда занимаешь такое высокое положение, следить за новостями просто необходимо. А я всё узнаю мимоходом – из интернета, от коллег. И вот решил включить телевизор в кабинете – впервые. Работать не хотелось, я поручил все ответственные дела моим замам, а за собой оставил только контроль.