Вальедо в сердцах хватил кулаком по борту.
— Последнее, как нам кажется, не очень сложно, месьор, — возразил Тэн И. — О караванах можно узнать от надежных людей, депеши быстро доставляют почтовые голуби, а найти корабль среди океана могут даже туземцы с востока, не говоря уж о людях с Барахас…
— Не все, про что брешут в тавернах Кордавы, — правда! — возмутился Вальедо. — Сколько идиотов погибло где-то в туманах на западе, когда шли по приметам искать всякие Острова Счастья! Я знаю, откуда растут плавники: вы наслушались Сигурда. Не спорю, он знает толк в нашем деле, да только и он не сунется туда, где не знаком с течениями.
— А Табареш сунется? — осторожно осведомился Хорса, опасаясь, что порыв откровенности, снизошедший на боцмана, улетучится.
— И не раз совался, — с убежденностью бывалого человека изрек старый корсар, и ноздри его крючковатого носа затрепетали в предчувствии сладкого запаха воспоминаний.
Двадцать лет назад Табареш еще не был столь знаменит, как ныне, и еще не все широты видели ого красно-черную гадину. Близ кушитского берега есть остров, на котором стоит замок тамошнего царька. По слухам, там полным-полно редкостных штучек. Барахас давно на него облизывались, только вот одна незадача: к островку вел даже не пролив, а лаз между шхер, скал и рифов. Его так и называли — Глотка Змеи. Проход знали только личные лоцманы этого… как, бишь, его звали? — Вальедо замешкался, силясь отыскать в обширной своей памяти имя злосчастного черного монарха.
— Ну ладно, это помнит Нванко, если вам интересно, — проворчал он досадливо. — Дело не в том. Табареш прошел проливом, не взяв на материке ни единого заложника и не имея на борту вообще ни единого местного. При этом все происходило ночью, когда ни зги не было видно. Табареш сам стоял на руле и только иногда отдавал команды. Даже дно не промеряли баграми.
— А откуда все это тебе известно, любезный? — недоверчиво заметил Хорса. — Тоже из таверн Кордавы? Или, может, из Мессантии?
— Я сам был с ними, — почти что гордо ответствовал Вальедо.
— Так ты плавал с Табарешем? — задал Хорса вопрос, ответ на кой был и без того ясен.
— Да.
— Месьор Вальедо, не поведаете ли вы нам, кто же это такой, и знаком ли он с королем Конаном? — пустил в ход свою вежливость и хорошие манеры Тэн И.
— Поведаю, но времени у нас так же мало, как ума у акулы. Когда наступит полночь, вы должны будете немедля покинуть «Полночную звезду». Таков приказ Гонзало, — предупредил боцман. — Так вот. Табареш родом из Зингары, из маленькой рыбацкой деревушки неподалеку от границы с Аргосом. Гиблое местечко, но он сумел оттуда выбраться. Сначала плавал юнгой, потом наемным матросом, потом подался на Барахас. Там он во время бунта на одном из кораблей взял командование. Потом ему повезло — он ограбил какого-то толстопузого шемита и набрал себе лучших людей, что могли тогда дать Барахас. Надо заметить, отъявленное отродье, — уточнил боцман.
— А потом он поймал где-то на юге стигийца. Вот с тех пор ему стало везти уже несказанно. Я плавал с ним три года и знаю о чем говорю.
— Но ведь и его побеждали? Ведь так? — прервал боцмана гандер.
— Да, однажды это случилось, — важно кивнув, согласился Вальедо, — На севере Зингары, у границы с пущей, Табареш настиг корабль Гонзало, когда тот возвращался тяжело груженный после налета на купцов, ведших меновой торг с пиктами. У Табареша было четыре корабля, а у Гонзало — один-единственный. Весь экипаж или перебили или вытащили на берег и стали измываться. Ну, недосуг мне тут рассказывать, как это умеют на Барахас, — от Конана потом услышите. Выручило Гонзало то, что у него как раз на том месте было назначено свидание с Фрашку-старшим. И его счастье, что из выживших никто не успел проболтаться о том Табарешу. Фрашку издали увидел дым горящего корабля и смекнул, что дело плохо, а потому подошел под прикрытием побережья, чтобы его не заметили, и напал сразу с суши и с моря. Удрал только Табареш на одном корабле. Чутье у него и тут сработало под самый конец: взбрело в голову что-то искать на этом самом харасе! Он и ускользнул, и людей своих всех бросил, да. А Фрашку утонул через год, только младший его спасся с шестью матросами. А что про вашего короля, — вспомнил Вальедо о втором вопросе, — так это дело известное: набил Конан морду Табарешу как-то в Тортуге, на том знакомство и кончилось. Делить им было по сути-то нечего. А северян Табареш вообще не любил, вот и стал дерзить. Ну и все.
— Так, значит, Табареш колдун? — еще раз уточнил Хорса.
— Колдун, только в чем его сила, этого я не знаю. В Стигии спросите.
— А какие у него дела с Асгалуном? — Вопросы задавать гандер умел ловко.
— Золотые. Какие же еще? А на кой ему сдался ваш морской союз? — усмехаясь, отвечал боцман.
— А как нам устроить, чтобы, по твоим же словам, почтенный, ни нам, ни вам не столкнуться с Табарешем нос к носу? — задал Хорса последний вопрос, надеясь поставить сим победную точку.
— А кто тебе сказал, что я знаю, как это сделать? — тихо расхохотался Вальедо. Смех разобрал его так, что на глазах выступили слезы. — Думайте сами. Я просто сболтнул так, потому что это на руку и вам, и нам.
Нельзя сказать, что Хорса был обескуражен, но радости это ему не прибавило.
— Я сделаю это для кенига. И для себя, — еле слышно процедил он.
На океан меж тем опустилась ночь. Огней на нефе не зажигали, даже в каютах задраили порты, чтобы слабый огонек свечки или багровый отсвет жаровни не навел Табареша на след. Саэта и два хараса растаяли во мгле, но с утра их ожидали снова. Капитан Гонзало не спал, и было видно, как он расхаживает из стороны в сторону по корме. В хрустальной тишине, нарушаемой лишь полушепотом волн, резко прозвучал медный голос гонга.
— Болван! — тихо выругался Вальедо. — Ушибленный о скалу кальмар!.. Очень жаль, месьоры, но вам пора, — обратился он к Хорсе и Тэн И. — Трап подан.
— Прощай, Вальедо. Спасибо и на том, — отвечал Хорса, перелезая через фальшборт.
— До свидания, месьор Вальедо, — эхом поддержал его кхитаец.
— Да будет к вам благосклонен океан, — вздохнул старик. — Когда-то я попал в такую же переделку, и мне удалось выплыть.
Он уже было собрался подобрать трап, но увидел еще одного человека. Это был никто иной, как жрец-митраист, все это время неслышно просидевший рядом.
— Куда это ты, любезный? — похлопал Вальедо старца по плечу.
— Я ухожу с ними, — спокойно отозвался тот. — Все необходимое у меня с собой.
Вальедо, подумав мгновение, только плечами пожал: насчет жреца Гонзало не говорил ничего.
«В конце концов, они отвечают только перед своим Митрой, — рассудил мореход. — Пусть идет, если ему охота».
— Попутного тебе ветра, почтенный, — проводил он жреца, по сути, своего ровесника, помогая тому перебраться через фальшборт и твердо стать на трап.
— Да пребудет с тобой благословение Митры, почтенный, — отвечал жрец и с тем скрылся внизу.
Оттуда послышались изумленные, но приглушенные голоса и едва различимое ответное воркование старца. Ял отвалил от борта «Полночной звезды» столь неслышно, что даже стоявший прямо над ним Вальедо не мог точно определить момент отплытия.
— Они ушли, Гонзало. И с ними жрец, — доложил Вальедо капитану.
— Ладно. — Выражение задумчивости не покинуло лица бывшего пирата. — По словам туранца, скоро должен очнуться Седек. Свяжите его хорошенько, чтобы не убежал раньше времени. И сразу дайте знать мне. Я с ним побеседую без свидетелей.
— Слушаюсь, — отвечал привычно боцман, провожая взглядом стремительно падающую звезду.
Глава XII
Остров вынырнул из тумана перед вечером, сразу большой и высокий, словно таился до последнего в глубине и теперь мигом поднялся оттуда. Он появился тяжелой громадой гранитного своего скелета, прикрытого невнятно-серым плащом, из складок коего, как будто и впрямь сквозь ветхую изношенную холстину, пробивался свет каких-то огней — недобрый и желтоватый, точно глаз хищника, с синим кругом-гало вокруг.