Я замечаю на руке юноши бечёвку с зубом какого-то животного.
— Это талисман счастья, — поясняет Сунил.
Чуть повыше талисмана на мускулистой руке Ананды проступает рубец.
— Если бы не талисман, я мог бы потерять руку, — говорит юноша. — Это случилось, когда мне было лет тринадцать.
Да, по шраму видно: остры зубы крокодила!
Ананда знает несколько способов охоты на крокодилов. Один из них мы сейчас увидим. Юноша жестом приглашает нас следовать за ним. Подходим к дереву, на котором в трёх метрах от земли расположился небольшой настил с крышей— наблюдательный пункт. Отсюда хорошо видна река и песчаная отмель.
Ананда скрывается в зарослях и через несколько секунд возвращается, ведя за верёвку маленького козлёнка. Привязав его к стволу пальмы, юноша что-то бросает под ноги животному и снова скрывается в чащобе.
— Это пиявки, — говорит Сунил. — Сейчас они вопьются в бока козлёнка, и он начнёт кричать.
Действительно, очень скоро окрестности огласились жалобными воплями животного. Прошло ещё минут сорок, и вот над гладью реки показались два маленьких бугорка — глаза крокодила. С каждой секундой они приближались к береговой отмели. Козлёнок кричал всё надрывней — то ли от мучительных укусов пиявок, то ли предчувствуя надвигающуюся беду.
Наконец из воды показалось тело хищника.
Я думал, что как только крокодил, привлечённый криками козлёнка, выйдет на берег, Ананда набросится на него и заколет ударом ножа. Но я ошибся. Ананда не покинул своего укрытия даже тогда, когда крокодил, приоткрыв зубастую пасть, грозно двинулся на жертву. От воды до козлёнка было метров шесть-семь. Хищник полз медленно, волоча по песку длинное тело.
И когда до козлёнка оставалось не больше одного метра, мы увидели, как Ананда в два прыжка оказался на дорожке, оставленной крокодилом на песке. Он быстрым и ловким движением воткнул нож вертикально в песок остриём вверх и что-то крикнул. В зарослях, прямо под нами, поднялся невообразимый шум. Жители деревушки кричали, били в барабаны; трещали бамбуковые трещотки.
Почуяв недоброе, крокодил неуклюже взмахнул хвостом, развернулся и пополз обратно к воде. На солнце блестело остриё ножа, воткнутого Анандой в песок. Хищник, видимо, ничего не замечал: его теснили со всех сторон люди. Спасаясь от них, он полз, не сворачивая, прямо на нож. Секунда, другая — и туша крокодила накрыла смертоносное оружие. Брюхо хищника было вспорото, но в предсмертной агонии он продолжал движение и даже нырнул под воду. Поверхность реки окрасилась кровью.
Заарканив крокодила, Ананда бросил конец каната на берег. Крестьяне вытащили огромную тушу животного на песчаную отмель и начали её разделывать.
Когда мы спустились из своего убежища на землю, я спросил Ананду, почему крокодил не свернул в сторону, а полз прямо не нож.
— По-научному я не могу объяснить. Но крокодил обязательно возвращается в воду по своему же следу, — ответил Ананда.