Иван подсел тихонечко, вздохнул. На Ярого глядит исподлобья, словно впервые видит. Всегда страж царевичу казался безжалостным, надменным, а тут, поди ж ты, и впрямь стало заметно, что Янис ему не просто игрушка статусная.
– Если книги отцовские поднять? – вдруг Иван спросил. – Собирали их испокон веков, сколько род наш шел, а то и раньше. Вдруг в них что дельное сказано? Мы же с тобой, Роман, только те изучали, что у батюшки нашли. А в библиотеку его подвальную не добирались.
Роман на Ярого посмотрел. Страж только плечами пожал.
– Можно. Выбора нет. Я не знаю ничего более того, что рассказал уже. А от Совета, сами видите, пользы никакой.
– Только убить да убить, – ворчливо подхватил царевич.
– Нет, это все пыль в глаза, – цыган головой покачал. – Если не может никто приблизиться к озеру до полнолуния, то как они его убивать собрались?
– Это мы не можем, а им все одно больше известно, – упрямится Иван. – Наверняка, знают способ, но молчат.
– Хозяин, к людям возьмешь? – Чаро хмурый рядом стоит, мнется в нетерпении.
Ярый молчал долго, раздумывал.
– Нет. Здесь останешься, присмотришь. Если что – придешь. Не на кого больше надеяться, только вам доверяю. Не суйся близко к Янису, к ключам не подходите. Темень вами не побрезгует.
Чаровник только и вздохнул, спорить не стал.
Все предосторожности лишними оказались. Тишком в город пробирались, от людей знакомых хоронились. Даже во двор царский Роман лазейкой тайной провел. Библиотека царская, тайная, в колодце пряталась. Точнее, вход в нее. Двери дубовые, замками сложными запертые, долго упрямились, не пускали. Роман отмычкой колдовал, Иван рядом от нетерпения приплясывал. Только Ярый невозмутимо ждал, прислушивался. Давил на него город многолюдный, ан воды реки и здесь были рядом, успокаивали как могли.
Внутри стен каменных сухо было и пахло пылью затхлой. Вдоль полок грубых, в темноту прочь уходивших, книги стояли старинные. Коие и вовсе лежали, расползаясь по швам и сегментам, листья едва удерживая. Некоторые заперты были замками мудреными, какие и вовсе простой тесемкой подвязаны.
– И как тут искать что? – Иван в ужасе осмотрелся, чихнул звонко.
– Твоя идея, царевич, ты и думай, – не сдержался от ехидства страж-река, ухмыльнулся, но тут же снова замкнулся, помрачнел. – Книги обычно стоят по колдовству, у нас так заведено. Может, у людей тоже? Если найти стезю мертвую, про свет да темень рассказывающую, то там найдется что-то?
Роман, соглашаясь, кивнул молча. Разошлись все трое, каждый по тропинке между стеллажами бредет, названия вычитывает. А книги кочевряжатся, путают. Иные и вовсе не языком человеческим писаны, к ним особый подход нужен. Стражу больше всех везет – его колдовство чует, тянется, как зверь к добыче желанной.
Факелы, с собой принесенные,чадили, плевались, горели неохотно. Ярый плетью руку обернул, ее светом разгонял темноту густую. Первой книга про воду простую попалась, вторая – про мертвую да живую. Кликнул Ярый Романа. Вдвоем сектор обшарили. Нашли несколько томов старинных, в них про смерть заклинателей рассказывалось. А там и Иван подошел, заглянул через плечо ревниво. В секции той и книга про Навью нашлась. Уселись все втроем на пол каменный, раскрыли фолиант толстенный – один его в руках не удержишь.
– Смотрите-ка, – Роман пальцем по строчкам водит, читает бегло. – Вот здесь сказано, что Навья был когда-то в мире желанен. Мертвых не пускал, живым и впрямь связаться с внезапно ушедшими помогал. Чтили наравне с другими членами Совета его. А потом что-то случилось… испил из чаши теменной.
– Это кто ж ему подсунул? – Иван влез, сам пытается прочесть. – Не сам же додумался.
– Не сказано, – цыган зубом звонко цыкнул. – Может, опоил кто обманом? Темень-то, она ж неживая вовсе.
– … до того, как темень его поглотила, – Ярый нахмурился, читает страницу соседнюю, написанную символами диковинными, человеку не расшифровать, – у него забрали что-то. И эта часть поможет, если с теменью Навья не справится. Над ним обряд провели. И судя по всему, не один.
– А что за часть? Может, зеркало? – царевич силится значки в слова сложить, но не выходит ничего.
– Нет, не зеркало, – Ярый страницу перевернул, ближе плеть поднес.– Он, оказывается, клятвой с кем-то связан был.
– Кто ж на такого выродка позарился? – Иван фыркнул, осекся.
На развороте в полный рост изображен был Навья на троне витом. Корона черная, острая, голову венчала, глаза безучастно смотрели сквозь пространство и время. Вились вокруг серебряные сполохи, кружевами сплетались, ветер развевал волосы длинные. Светильники высокие тень на лицо бросали. Спокойно оно было, ни следа ярости звериной, ни улыбки неприятной. Умиротворение и тишина в облике проступали, манили.
– Красивый, – царевич не сдержался, присвистнул. – Я думал, он стар и сед.
– Духи старятся не со временем, – Ярый страницу дальше перевернул, – а когда сила их пропадает, истощается. Смерть – власть вечная, оттого и Навья молод и собой хорош. И облик второй, страшный – люди придумали. С кем же обручен он был? Узнать бы.
Роман трубку достал, незажженную в рот сунул, пожевал.
– Нам бы вызнать, что за часть у Навьи забрали и зачем. Почитай еще, Ярый.
Река в знаки вгляделся, вполголоса под нос бормочет.
– Неясно, не сказано. Писец, видать, со слов чьих-то записывал, как легенду старинную, правдивую. Но сути всей не изложил. Только про темень помянул.
– Еще искать надобно, – Роман первым к полке подошел, дальше книги разбирать начал.
Сколько провели они в библиотеки – не ведали. Усталость когда Ивана сморила, – глаза болели, нос распух от пыли, чихать постоянно устал, – царевич прямо на полу свернулся и задремал. Роман с Ярым все вычитывали, высматривали. По крупице собирали, ан ничего серьезного не нашли. По всему выходило только, что главный их противник – темень. А источник темени – Навья. И часть его забранная как-то могла остановить планы страшные. Загадки множились, ответы таились.
– Надо возвращаться, – река прислушался, камушек на груди покачал светящийся. – Неспокойно вокруг озера. Духи лесные тревожатся, значит надо посмотреть.
– Мы с тобой, – Роман разбудил царевича. – Дозволь помочь, чем сможем.
Скривился Ярый, ан спорить не стал. Хрустнул факел, переломился, оземь грянулся, потух мгновенно. Только отблеск от хлыста и остался. Зашуршало что-то, зашептало в темноте глубинной, задышало.
Иван попятился, спросонок не понявши, на Романа наткнулся. Цыган крепко царевича за руку взял, второй кинжал достал, сгорбился.
– С-сказки читали? – раздался шепот тихий, вкрадчивый. – Понравилось?
В темноте глаза открылись. Ярый плеть небрежно скинул, змеей развернулась толстой, загудела, зашипела. Запах острый грозы разлился.
– Уходите быстро, – сквозь зубы страж приказал, взмахнул петлей серебристой.
Засмеялся мрак вслед людям. У Ивана волосы дыбом встали, мурашки по спине забегали. Вспыхнул мрак сам, не дожидаясь плети росчерка, занялся. Книга раскрытая огнем оделась, желто-красными язычками вспухла. Пламя тотчас же на ближнюю полку перекинулось, переметнулось. Поползло в стороны разные, все собой поглощая. Роман Ивана выпихнул, за Ярым воротился. Страж-река руки раскинул, воду позвал. Из-под камня просочилась. Зашипело пламя, вода ей ответила.
– Идем же! – цыган Яра за руку тянет. – Библиотеке конец все равно, хоть пламенем, хоть водой – ан погибнет.
С клубами дыма горького, под смех тишины отползающей, гул огня голодного да воды переливов, они на поверхность выбрались, на земельку повалились. В небо уставились все трое.
– Значит, нет выхода? – Роман спросил воздух.
– Ждать полнолуния? – царевич обреченно добавил.
– Ждать, – Ярый подтвердил. – Только попробовать раньше подобраться. Авось успеем.
Луна краем надкусанным, неполным, задевала облако темное. Звезды рассыпались по небосводу, подмигивали, мерцали.
Янисъярви дремал, на краю у берега раскинувшись, дышал легко прохладой. Темное озеро безмолвствовало. Не кружились огоньки, не играли в догонялки, кувшинки черными лепестками, словно щитами малыми, закрывали сердцевины от воздуха ночного. Вода озерная пленкой подернулась, застыла, как зеркало неживое, луну отражало пятном мутным, белесым, дорожку дробило на отблески тусклые.