Был, правда, один герой, Белерофонт, который попытался оседлать крылатое чудовище. Но он плохо кончил, и Пегас не любил о нем вспоминать. Вообще память у коня была не длиннее волоса из хвоста. Все, что происходило вчера, уже сегодня представлялось ему смутным сном. Вот с каким существом решил свести знакомство Аполлон. Если честно, то верхом Феб ездил в первый и последний раз вместе с амазонками Андромахи. Сейчас он не припомнил бы точно, с какой стороны на лошадь садятся. Но решимость завладеть крылатым конем неожиданно вспыхнула в его сердце после слов Диониса: «Бог, который не может обуздать свою натуру, не справится и со зверем». Ему любопытно было узнать, достаточно ли он владеет собой, чтоб научиться владеть другими? Удержит ли он в узде чудовище, порожденное одной из самых грозных стихий — морем?
До сих пор, когда дело касалось ужасных хтонов — разрушителей божественного прядка, — Аполлон, ненавидевший хаос, лишь убивал их. Так было со Змеем Пифоном, порождением земли, киклопами, вышедшими из огненных недр вулкана, гигантами — детьми Ниобы — равно близкими камню и черной подземной воде. Феб гадал, удастся ли ему приспособить Пегаса, созданного из пены и ветра, к чему-нибудь полезному? Честь устроителя нового миропорядка требовала не убийства, а власти над чудовищем. Поэтому Аполлон сплел пеньковую веревку, какую когда-то видел у женщин Андромахи, и решил вступить в единоборство с конем. Он все обдумал заранее. Вымазал, как напей, кожу тутовым соком, расписал ее извивающимися линиями и улегся на берегу, как раз напротив Змеиного острова, поджидая нападения Пегаса.
Вокруг себя Феб разложил множество хитроумных петель, которые присыпал песком. Стоило чудовищу наступить в одну из них, лучник дергал, и крылатый конь оказывался в западне. Как с ним поступить дальше, Аполлон пока не знал. Главное — стреножить животное, а уж потом посмотреть, удастся ли на него хотя бы влезть.
Пегас долго не летел. Как видно, он был сыт. Только к вечеру голод дал о себе знать, и конь устремился на охоту. Аполлона он заметил почти сразу. Правда, тот показался ему несколько костляв, и Пегас поначалу даже не стал снижаться. Но, не найдя вокруг ничего стоящего, горгоноид все же решил попытать счастья с костями. Из них иногда можно было высосать сладкий мозг…
Феб напрягся. Чуть только копыта коня коснулись земли, он сжал веревки и рванул на себя. Петля захлестнулась вокруг двух передних ног Пегаса. Конь издал удивленное ржание. Аполлон дернул еще сильнее и повалил чудовище на землю. Врожденная ловкость позволила лучнику вскочить коню на спину. Однако сидел он лицом к хвосту, а брыкливый отпрыск Горгоны вовсю кидал задом и скакал по берегу, поднимая тучи пыли. Песок веером летел из-под его копыт и не раз попал в глаза гиперборейцу. Взлететь Пегас не мог. Запутавшиеся в петле передние ноги мешали ему оторваться от земли. Сколько бы он ни стрекотал крыльями, ни рвался и ни крутил шеей, пытаясь укусить седока, ему никак не удавалось его сбросить.
Феб изнемог быстро. От очередного толчка он качнулся и был вышиблен с хребта под хвост. Однако Пегас обрадовался рано. Царапнув по земле ногами, лучник проскользнул под брюхом коня и вынырнул у самой его морды, схватившись обеими руками за уши чудовища. Как ему это удалось, Аполлон и сам не знал. Ошалев от такой наглости, конь стал кидать головой и тут встретился глазами со спокойным золотым взглядом Феба. Лошади показалось, что солнечный свет двумя пучками ударил ей в глазницы, выжигая прежнее зрение. Пегас страшно захрапел. Его красные, как у всех морских коней, глаза мигом обесцветились, а потом медленно налились изнутри новым ореховым цветом со щедрым отблеском солнечных искр.
Вот теперь приобретение нравилось Фебу. Он смог толком разглядеть и масть, и рост, и осанку коня. Белый, как морская пена, с легкой серой рябью на ногах и спине, Пегас очень понравился новому владельцу. Лучник развязал его передние ноги, и конь, благодарно заржав, лизнул хозяина в щеку. Сейчас он не мог бы объяснить, почему минуту назад бился и скакал, как бешеный, ускользая от теплых крепких рук господина. Они сулили успокоение и защиту.
Когда Феб снова взобрался верхом и приказал лететь, Пегас твердо знал, что больше не будет дрожать ночью, слыша шепот камней на берегу, или забиваться поглубже в расщелину, видя молнии на море. Что же касается еды, то хозяин уж точно позаботится о корме для своего верного слуги. Даже если это не будет мясо…