Ширш, словно получив от Стража удар громадным кулаком, пошатнулся и отступил назад, ошарашенный услышанным. Впрочем, прерывать разговор со старейшиной не годилось, поэтому кирсс поблагодарил огромное существо, пусть и не так степенно, как мог бы. И затем, отчаянно понукая своего ездового кота, устремился на север, к святому месту.
Если кто-то из кирссов вверял свою судьбу в лапы предков, значит, более он не надеялся увидеть ковыль Степи. Но почему именно шаман, и почему именно сейчас?!
Только бы успеть…
«Только бы он не успел. Только бы Страж сумел его задержать».
Мурену даже в голову не приходило, что Ширш последует разумному совету не искать его. Он слишком хорошо знал кирсса, тот вырос у него на глазах. И не будь все настолько серьезно, он сам обязательно бы встретился с ним сейчас.
Но нельзя. Они еще встретятся. После. Великое колесо Пророчества должно пройти по колее, пусть даже оно раздавит всех, кто не успел из этой колеи выбраться. И пусть даже среди этих жертв окажется сам шаман.
Святилище являло собой громадный плоский камень, сточенный до земли столь давно, что не помнили даже самые искусные сказители. Вокруг него кольцом торчали бивни исполинских размеров, и кирссы, благоговейно глядя на устремленные ввысь гигантские кости, радовались, что ныне в Степи нет страшных чудовищ, которым такое оружие пришлось бы впору. Должно быть, подобные твари одним движением могли вздеть в воздух могучего, закованного в костяную броню аптара.
Никто не мог сказать также, почему в святилище, вроде бы открытом всем ветрам, всегда было тихо, даже если вокруг бушевала свирепая буря. Но говорящие с духами имели свой ответ: здесь пел самый воздух, наполняясь мощью всех поколений предков.
Мурен стоял в центре каменного круга, обеими лапами опершись на посох, и слушал тихую песню, разлитую вокруг. Это должно было случиться когда-то…
Примерно…
Сейчас. Пророчества так неточны, но непременно важны. Мурена это всегда слегка раздражало.
Песня слегка изменилась, словно за одним из клыков кто-то появился. Струи воздуха омыли пришельца и принесли весть шаману. Теперь оставалось самое трудное — сделать все правильно. Мурен был уверен в силе своего духа, но тело могло предать. Впрочем, его дух будет сражаться не в одиночку.
Говорящий с духами закрыл глаза, расправил плечи и поднял голову, выпуская на волю свое могучее умение. Тысячи душ, безымянных или носящих славные имена, тысячи кирссов, которым уже более не примять лапами ковыль, пришли на помощь призвавшему их.
Если бы в святилище был песок, он взвихрился бы, пластаясь под ударами невидимых бичей, и отхлынул в стороны от неподвижной фигуры шамана, словно сметенный могучим вихрем, свернувшимся в кольцо. Пришелец не успел ощутить касания магии, как его не стало.
Именно поэтому люди, которых было больше, так долго не могли совладать с кирссами и зарами во время Войны. Степные жители, конечно, владели магией Пыли — магией в привычном смысле. Но, воззвав к предкам, они обретали совершенно особую силу, совладать с которой даже искусные чародеи людей могли с трудом. Лишь восемь древних магов обладали настолько чудовищной силой, что могли соперничать с искуснейшими шаманами, призвавшими себе на помощь силу предков.
Еще две фигуры в черных балахонах появились уже внутри кольца громадных костей. Эти не стали терять времени даром, сразу призывая черных тварей. Да, именно о них говорил Ширш. Бестии двигались на диво проворно, несмотря на вроде бы нескладные тела. С ошейника каждой свешивался обрывок грубой черной цепи. Ученик где-то за плечом издал изумленный и испуганный всхлип, но сам говорящий с духами лишь отмахнулся от назойливых пришельцев. Они не были ему противниками, даже притом, что каждый из них обладал воистину великими силами. Вождю кирссов и впрямь повезло одолеть одного из них лишь охотничьим копьем.
Черных тварей, распластавшихся в атакующих прыжках, размело в пыль прямо в воздухе, а их хозяев, закрутив внутри собственных защитных печатей, швырнуло на костяную ограду святилища, изломав тряпичными куклами.
Наступили мгновения затишья. Тяжело дышал ученик, приходя в себя после ужасов настоящей схватки, а сам Мурен молился. Молился, чтобы сейчас, в последние мгновения, Ширш, умный не по годам, но все еще нетерпеливый вождь, не оказался слишком близко. Шаману не было нужды отыскивать своего главного противника, ведь он знал, чем закончится этот день. Чем ему должно закончиться.