— Хорошо, — сказала Джуди, прежде чем Никки успел вставить слово.
— Мне нужно, чтобы вы сделали два дела. Слушайте внимательно и запоминайте. А кстати, как вас зовут?
— Никки и Джуди.
— Я хочу, чтобы ты, Никки, как можно чаще виделся с Хозяином. Подружись с ним. Он вскоре начнет заниматься твоим образованием, так что встречаться вы будете. Запоминай все его слова и поступки и после передавай мне. Что же касается тебя, Джуди, постарайся вообще с ним не встречаться, насколько это в твоих силах. Твоим образованием он заниматься не станет, так что это тебе будет нетрудно. Вы понимаете, что все это нужно, чтобы помочь больному?
— Да.
— Чтобы установить контакт с разумом пациента?
— Да.
— Вы очень умные детки! Вы сделаете все это ради старого Трясуна, а также ради спасения мира?
— Мы изо всех сил постараемся сделать как лучше, — сказала Джуди, отнюдь не кривя душой.
— Вот речи истинных Британцев!
Пока дети с отвращением переваривали определение, которое он им дал, Доктор переменил тему разговора.
— Ну и ладушки. И довольно об этом. Пожалуй, мне пора уже заняться приготовлением моих снадобий.
И он подмигнул детям весело и живо.
— Медикамент, — воскликнул он, — ты ангел-исцелитель! Лечить, лечить и лечить. Пузыречек туда — пузыречек сюда. И кто знает, — быть может, даже успокоительное для нашего досточтимого Хозяина?
Дети уже закрывали дверь, когда Доктор снова окликнул их:
— Вы слыхали про Закон о разглашении государственной тайны?
— Да.
— Ни единого слова ни единой душе, — вы хорошо это поняли?
— Да.
— Ни Пинки, ни Фринтону, ни Китайцу, ни даже Хозяину?
— Да.
— Не забывайте об этом, — сказал Доктор. — Это не игра, здесь все всерьез и ничего понарошку.
Когда они добрались до своей комнаты, Никки без с некоторой робостью спросил:
— Ты ему хоть немного поверила?
— Разве что самую малость. Он даже грязь из-под ногтей не выковырял.
Глава десятая
Джуди думает
Однако по части образования он оказался прав. В тот же день после обеда, не дав близнецам заняться Фринтоном или кем-либо иным, Китаец открыл дверь больничной палаты и кивком подозвал Никки. Перед тем как им уйти, он отвесил Джуди поклон и сказал: «С вашего разрешения».
Считается, что в большинстве своем китайцы не выговаривают букву «р», так что у них вместо «жаренного риса» получается «жаленный лис». Но этот китаец не принадлежал к большинству. Его выговор был безупречен. Он говорил на настоящем старосветском английском, — эдвардианском, если точно сказать. Он бы, наверное, даже сказал (как водилось в ту пору среди людей высшего света) «благодарствуйте» вместо «благодарю», — разумеется, если бы ему вообще пришла в голову мысль прибегнуть к этому слову.
Никки последовал за Китайцем по коридору.
Они миновали черную дверь и оленьи рога, аксминстерский ковер и дверь с нарисованным на ней камышом.
В будуаре Хозяина, — ибо таково одно из слов, позволяющих описать выдержанное в тонах пожелтевшей зелени убранство этой комнаты, впрочем, имевшей, быть может, больше сходства с холостяцкой квартирой Шерлока Холмса на туманной Бейкер-стрит, по которой медленно движутся кэбы, — в будуаре Хозяина их ожидал откидной письменный стол, уже застеленный чистой промокательной бумагой с чернильницей и мягким стальным пером поверх нее. На столе лежал также отпечатанный на машинке список экзаменационных вопросов.
О Господи, подумал Никки, совсем как на вступительных экзаменах в Итоне!
Совсем так оно и было. Перед Никки предстал уже знакомый нудный набор: уравнения, прямоугольные треугольники с их жалкими вершинами, именуемыми A, B и C, вопросы насчет того, что производят в Чикаго, да как называется столица Сиама, да когда произошла Французская революция, и даже кусочек «De Bello Gallico» на предмет перевода — вся компания была в сборе. Цезарь! И еще пущую неправдоподобность, — хотя, пожалуй, не для Никки, ибо до сей поры экзамены играли в его жизни роль куда более заметную, нежели гангстеры, — придавал положению Китаец, оставшийся в комнате, чтобы присматривать за экзаменуемым.
Никки уныло уселся за письменный стол, а желтолицый человек, сунув ладони в широкие рукава, застыл за его спиной.
Почему все они так не любят разговаривать? — сердито думал мальчик, берясь за перо. Чего они на себя таинственность напускают? Уж «с добрым-то утром» они, судя по их виду, сказать умеют. И Никки нарочно поставил 1066 против вопроса о дате открытия Америки.
Это было что-то вроде экзаменационной работы по проверке общего кругозора.
Как они могут, как они могут сегодня стрелять в тебя, а завтра устраивать проверку твоего кругозора? Чаепитие у Болванщика да и только!