Он кормил ее шоколадом и пирожками с мясом, но дойдя до раздела здорового питания для будущих мамочек, перевел на пищу, богатую витаминами и всякой полезной гадостью.
Способность Лины к сопротивлению падала прямо пропорционально росту ее плода. Она уже смирилась с необходимостью пройти через роды, хотя мысль о том, что маленькая жизнь внутри нее загнется до того, как придет время появления на свет, еще теплилась и поддерживала тусклый огонек надежды.
Когда малыш толкнулся впервые, Лина подумала, что у нее газы, но вскоре осознала, что это шевелится существо, захватившее ее чрево. Умиление? Нет, Лина пожалела, что рядом нет ничего острого; да и руки связаны, иначе она бы, не думая, вырезала из себя порождение семени монстра, мучающего ее безо всякой причины.
Она ненавидела их всем сердцем: и хозяина, и его незримую копию. Ей не приходило в голову, что огромная часть этого ребенка – повторение ее самой. Лина чувствовала себя лишь инкубатором, в который поместили нечто, быть там вовсе не должное.
День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем Лина была вынуждена чувствовать в себе растущий организм, паразитирующий и разъедающий ее тело и душу. Она оказалась на месте обреченного паука, выбранного осой Polysphincta gutfreundi для откладки яиц. И Лина боялась, что в конце концов этой твари удастся склонить ее на свою сторону. Порой во сне ей виделось счастливое семейство: она, хозяин и их малыш. Пока спала, девушка чувствовала радость и неописуемый восторг, но стоило проснуться, как она начинала ненавидеть себя за увиденное ночью.
На седьмом месяце спать на спине стало невыносимо; поэтому хозяин сделал послабление и удлинил веревки на руках так, чтобы Лина могла ложиться на бок, но при этом была не в состоянии дотянуться до живота. Он не доверял ей и знал, что при первой же возможности пленница попытается избавиться от малыша.
- Он уже любит тебя, - улыбался хозяин, гладя Лину по животику. - Он должен чувствовать, что и ты его тоже.
Лина молчала.
- Этот малыш – все лучшее в нас с тобой.
С этими словами хозяин начал пристраиваться к Лине, несмотря на то, что интимная близость причиняла ей боль. Он не верил в это и считал, что девушка нагло притворяется в надежде избежать с ним контакта.
- Нет, - вскоре взмолилась Лина, ее лицо сморщилось, а руки устремились вниз к промежности, - мне очень больно, прекрати.
Хозяин не останавливался.
- Не зли меня! – рыкнул он. - Убери руки или я больше не буду тебя отвязывать.
Лина зажмурилась, чувствуя, как внутри все разрывается. Она стиснула зубы и стоически сдерживала крики боли.
Неожиданно хозяин остановился, Лина приоткрыла глаза и увидела, что он смотрит ей между ног. На лице ужас и беспомощность.
- Как же… но… - бормотал он.
Из Лины текла кровь, заливая простыни и матрац.
- Так ты не врала?..
Лина попыталась приподняться, чтобы посмотреть, что происходит, но ее скрутила судорога и она откинулась на подушку.
- Что же делать? Что же делать? Что же делать? – причитал хозяин, не представляя, как дальше быть.
- Врача, - простонала Лина, - позови врача…
Хозяин замешкался. Никак нельзя было раскрывать тайну его подвала, но казалось очевидным, что, если не обратиться за помощью извне, эту тайну придется похоронить.
Решившись на отчаянный шаг, он помчался прочь и вскоре вернулся с пожилой дамой. Лина уже была в полуобморочном состоянии, и только боль всякий раз вырывала ее из забытья. Старушка пристально посмотрела на хозяина:
- Потом объяснишь, что все это значит, - и с этими словами направилась к нуждающейся в срочной помощи девушке. - Какой срок?
- Точно не знаю, месяцев шесть-восемь.
- Она рожает, - констатировала женщина.
- Так рано же еще… - растерялся парень.