Лина не совсем понимала, как это можно назвать признаками однолюба, но спорить не стала, приняв оригинальную трактовку данного термина. Хорошего в истории хозяина было мало. Лине гораздо приятнее было бы узнать, что до нее он никого не любил. В ее мозгу уже пригрелась мысль, что этот тип вовсе не маньяк и взял ее не случайно, а выбрал целенаправленно, и больше ему никто не нужен.
- Я видел самодовольную ухмылку на ее лице. Я понимал, что в этот момент каждый встал на свое место. И мое было вовсе не тем, на которое я рассчитывал. Чертовы феминистки сделали свое поганое дело, и мне оставалось только быть ведомым в нашей упряжке. Помявшись для вида, она пошла со мной танцевать. Я многого себе не позволял, потому что мать с грудным молоком передала мне уважение к слабому полу. Но ой как она была неправа. Возможно, мама была единственной женщиной, которая требовала к себе настоящего уважения и хотела, чтобы рядом с ней был истинный джентльмен. Но в итоге и она оказалась последней шлюхой…
- Кто? – вырвалось у Лины.
- Моя мать, - сквозь зубы процедил хозяин.
Он смотрел на Лину исподлобья, прожигая ее рассерженным взглядом. Девушка сглотнула и опустила глаза, не в силах вынести напряжения. Хозяин справился с накатившей волной гнева и вновь заговорил:
- Как-то я встал в туалет посреди ночи. Из комнаты родителей доносился странный шум. Мы жили в довольно большом доме, так что из своей спальни я ничего не слышал, но спустившись вниз… видишь ли, туалет у нас был на улице, я жил на втором этаже, а родители на первом, так что, чтобы справить нужду мне пришлось пройти мимо их двери… я мог бы воспользоваться ведром, но потом всю ночь это нюхать у меня не было ни малейшего желания… хотя после подобная перспектива показалось мне благом…
Он замолчал. Лина ждала, не проронив ни звука.
- Да… - продолжил хозяин после затянувшейся паузы. - Из их комнаты доносился шум. Мать кричала о помощи сдавленным голосом. Недолго думая, я ворвался, чтобы спасти ее. С лету дал по морде фигуре, нависшей над нею. Это был мой отец. Тот самый истинный джентльмен, которым родители хотели видеть и меня. Оба были голые, мать оказалась привязана к спинке кровати галстуками, так что прикрыться не могла. Я разглядел ее большие груди с набухшими сосками, успел заметить увлажненную промежность, - Лина наблюдала, как с хозяином творится что-то неладное. Описывая увиденное той ночью, он начал входить в странное состояние подобное экстазу. От этого девушке стало не по себе. А он продолжал, ничего вокруг не замечая. - Она резко сдвинула ноги, так что я мог наблюдать только ее лобковые волосы, мокрые от слюны отца. Мое сердце бешено колотилось, я должен был уйти, поняв, что здесь происходит, но не мог от нее оторваться. Мне было противно, но при этом я почувствовал наступление эрекции. Родители были в шоке и не могли произнести ни слова. Они, наверное, просто не знали, как себя вести. Я уже готов был занять места отца… - руки хозяина била мелкая дрожь, и он тер их одна о другую. - Я… я впервые видел живую голую женщину… в воздухе витало… нечто… я… я… я не знаю, что это было… не знаю… но уверен, это был запах секса… - он сглотнул и провел ладонью по своей шее и груди, плотно сжал ноги, потом положил их одна на другую и оперся локтями о колено, но Лина успела заметить, что хозяин возбужден. - Мне было тринадцать. Я только начал всерьез интересоваться девочками. В смысле, я и до этого обращал на них внимание, но тогда стали появляться признаки того, что теперь я могу о них не только мечтать…
На лбу хозяина выступила испарина, он тер себя руками, как подросток, мучимый преизбытком гормонов.
- Она… она… шлюха! – изрыгнул он.
Лина вздрогнула. Она понимала, что хозяин все это рассказывает вовсе не ей. Он будто говорил сам с собой. Ей было страшно. В тот момент она видела его безумие, хотя последнее время стало казаться, что он вполне нормальный человек.
- Шлюха, - повторил хозяин и откинулся на спинку стула. Он принялся расстегивать брюки, говоря это вновь и вновь, - шлюха, шлюха, шлюха…
Он стиснул свой член и уставился на Лину.
- Иди сюда, шлюха, - процедил он.
Девушка испуганно подошла к нему. Он дернул ее вниз и заставил удовлетворить его орально, сам при этом повторяя: