- Шлюха… вам всем нужно только одно… все вы шлюхи…
Когда дело было кончено, он оттолкнул Лину ногой и закурил, отвернувшись к стене. Девушке показалось, что хозяин плачет, но он старался не подавать виду. Лина вернулась на кровать. В помещении было тихо. Он курил, она молча наблюдала за тем, как он берет вторую, а потом и третью сигарету. Воздух наполнялся едким запахом дыма, но Лина знала, что скоро снова будет чем дышать. Хозяин позаботился о хорошей вентиляции. Он вообще все отлично продумал. Человек с таким умом и способностями просто не имел права быть маньяком. Он мог направить свои силы на благо. Но не всегда в мире все происходит так, как должно.
Лина удивлялась, зачем такому видному мужчине, как хозяин, сажать кого-то на цепь, ведь он способен заполучить любую и без таких оригинальных подходов. Тут Лина вспомнила, что он так и не дорассказал историю о Вике. Ей было интересно узнать все до конца, но она боялась спросить. Боялась вновь увидеть проявление безумия хозяина. Ей вдруг захотелось верить, что он нормальный.
Но с каждой минутой любопытство возрастало, делая историю о первой любви хозяина необходимым знанием, не прикоснувшись к которому Лина не сможет уснуть ни этой, ни любой последующей ночью. Казалось, «секрет Вики» может раскрыть тайны мироздания и избавить от судорожной пульсации в висках, мутившей сознание и способность мыслить. Так любопытство росло до тех пор, пока не перевесило страх, и Лина не выдавила из себя:
- Вика…
Тут хозяин очнулся и резко повернулся к девушке. На его лице отразился ужас, будто кто-то узнал его страшную тайну:
- Что?..
Лина молчала, проглотив язык от страха.
- Ах… да… я не рассказал о Вике… - он вспомнил, что сам начал этот разговор, потом припомнил и все, что уже успел выдать. От этого хозяин почувствовал смущение, будто вынужденно прошелся по улице голым. Ему больше не хотелось устраивать душевный стриптиз. Он встал и вышел из помещения, запер дверь на пять замков и оставил Лину гадать, что же такого было с этой Викой, раз события, связанные с ней до сих пор не оставляют хозяина в покое и заставляют вести себя столь странным образом.
Было очень неспокойно. Лина никак не могла выкинуть из головы эту девушку. Она сама не понимала, почему так происходит, но постоянно мучилась от мыслей о Вике, будто ревновала своего хозяина к прошлому, которое преследовало его и по сей день.
- Вика-Вика-Вика, - Лина кривлялась, произнося это имя, как ругательство. - Вика! – выкрикнула она и запустила подушкой в стену. - Сука!
Она откинулась на кровать, даже не удосужившись подумать, что же именно так вывело ее из себя. Из глаз покатились слезы, и Лина поняла, что ни с кем не хочет делить своего хозяина. Это было новое чувство. И она не знала, как его воспринимать, как к нему относиться. Оно оказалось неприятным и болезненным, но при этом таким сладостным и будоражащим.
- Чертова Вика! – выпалила Лина.
Сначала внутри все клокотало, волны гнева накатывали с новой силой одна за другой. Но потом напала беспомощность, Лина уставилась в одну точку, пытаясь ни о чем не думать, и сама не заметила, как уснула.
- Так ты хочешь знать, кто такая Вика? – грубо спросил хозяин. Он имел возможность тайком наблюдать истерику своей подопечной, запертой в «одиночной камере».
- Да, - прошептала она, сомневаясь, что уже не спит.
- На чем я остановился? – хозяин опустился на свой излюбленный стул.
Лина не задумывалась, зачем он все это ей рассказывает. Она наивно полагала, что такие вещи естественны для людей, почувствовавших близость. Но хозяину просто нужно было с кем-нибудь поговорить. С тем, дальше кого это не пойдет - а Лина навряд ли сможет разболтать его тайну. Хозяин хотел выговориться и одновременно не хотел рассказывать ровным счетом ничего. Не хотел, чтобы об этом знала хоть одна живая душа. Но все же он решил, что, если поделится своим маленьким секретиком с Линой, ничего страшного не случится.
Все самое страшное уже произошло…
- На танцах… школьных… - Лина пришла в себя, будто и не спала.
- Да… танцы… я держал ее за талию… у нее была осиная талия… точеная фигурка, как у фарфоровой балерины, что стояла у матери в серванте…