Лина гнала от себя мысли о том, что хозяин до сих пор любит эту Вику. Она не хотела верить, что все происходящее в этом подвале, только ради становления тем, кого полюбила бы его первая девушка.
- Была еще парочка таких же… и я понял, что, когда вокруг куча швали, человеку сложно стать таким, каким он быть должен. Знаешь, как в огороде, когда сорняки обступают, благородные культуры дохнут. Так и здесь. Только мудаков всех не прополешь… поэтому нужно посадить цветок в горшок и на окошко, чтобы никто к нему не смог подобраться. Ты мой цветок, Лина, - улыбнулся хозяин. В его глазах была нежность. - Я просто делаю все, чтобы ты не завяла.
Лина смотрела на него, чувствуя, что к глазам подступают слезы умиления. Она уже забыла, с чего начался разговор. Сейчас это не имело значения.
- Сегодня я узнал, что она вышла замуж, - холодно произнес хозяин, с его лица спала улыбка, а Лина вернулась с небес на землю, - заарканила очередного лоха в свои сети. Шлюха.
Больше он ничего не сказал и быстро ушел.
А Лине осталось мусолить слова хозяина, по крупинкам его истории составляя портрет человека, которого она начинала любить. Ее мозг тянул ниточки от одних событий к другим; и все они оправдывали ее покровителя, объясняя каждое его действие, вспыльчивость и праведный гнев. Лина понимала его, понимала его жестокость и начинала верить, что методы хозяина вполне оправданы. Более того, ей хотелось их оправдать. А главное, его самого. Спустя несколько часов раздумий, она вдруг вспомнила о детали, которую ее память старалась избегать. Его мать. Тот случай, вызвавший в нем неестественные чувства, которые сын к матери испытывать вовсе не должен. Лина вспомнила фразу о фантазиях, которые его мучили, и которых он стыдился. Конечно, Лина увязала их с тем событием. А его состояние во время повествования о нем говорили о сущей невменяемости. Но Лина и этому нашла оправдание. Она вспомнила, об Эдиповом комплексе и решила, что это вполне объясняет реакцию хозяина, ведь и нормальные люди испытывали подобные переживания. Значит, он вполне нормален. Хотя Лина и не совсем понимала, что это за комплекс, зная о нем лишь понаслышке и не особо вдававшись в подробности. Но имеющейся информации вполне хватило, чтобы обмануть себя, убедив в адекватности сожителя. Большего не требовалось. Настал момент, когда оказалось гораздо проще видеть в этом человеке только хорошее, превращая в него даже сомнительные вещи, чем продолжать мучиться, осознавая свое пребывание в лапах изувера.
Да, Лине закрадывались в голову мысли, что хозяин просто душевнобольной; но его речи выглядели вполне логично, поэтому она пришла к выводу, что тот лишь жертва, вынужденная избрать жесткие методы, не имея иной альтернативы. А его аллегория про сорняки убедила ее в этом окончательно. Поэтому Лина увидела в хозяине сильного человека вместо того, чтобы признать, что цепочка всех произошедших с ним событий привела его прямиком к психическому расстройству и нестабильности.
После своего откровенного рассказа хозяин долго не появлялся. Очень долго. Запасы еды подходили к концу, и Лина всерьез забеспокоилась, что умрет с голоду. Но хозяин этого не допустил. Когда продуктов почти не осталось, он принес сумки, наполненные провиантом. И тут же ушел, не сказав Лине ни слова. Она не выдержала и начала тарабанить в дверь, надеясь, что долгожданный посетитель вернется. Одиночество было невыносимо, девушка чувствовала, что потихоньку сходит с ума.
- Чего орешь? – хозяин вернулся.
- Почему ты больше не приходишь?! – выпалила Лина, раскрасневшаяся от плача. - Я тебе больше не нужна?