Вино щиплет ранки, но Спартак даже не поморщился и продолжал с энтузиазмом:
— Ты родился рабом, а я родился свободным. И в юности отец брал меня с собой на охоту. Он был вабистом. Ты знаешь, что это такое?
— Нет, — опять мотнул головой Никандр, ставя чашу с вином на стол.
— Вабист — это тот, кто умеет выть по-волчьи, — продолжал Спартак, пока Никандр накладывал ему мазь на ссадины. — Летом, в июне-июле волки любят выть на луну. И когда вабист воет, волчицы ему отвечают. И тогда охотники знают, куда пустить собак. А на заре собаки гонят стаю на поляну, где охотники ожидают волков с копьями. Я с двадцати шагов пронзал волка копьем насквозь. И один раз мы убили волчицу, нашли ее логово, а там волчата пищат и друг к другу жмутся. Мне так жалко их стало. Я выбрал себе одного, потолще. Я выкормил его из соски козьим молоком. Я приучил его, и он был мне как собака, я брал его с собой на охоту и научился от него так выть по-волчьи, что сам стал вабистом. И так это у меня хорошо получалось, что мальчишки из нашей деревни прозвали меня человеком-волком. А потом волк заматерел и зарезал соседских овец, и пришлось его убить. Волчью породу не переделаешь. Так и с римлянами. Считай, что сейчас мы охотимся на волков.
Никандр тем временем кончил накладывать мазь на ушибы Спартака и перебинтовал его руку.
— Вот и все. Желательно не двигать рукой два-три дня, — сказал он.
Спартак встал с кресла и с тем величественным видом, с каким господин треплет по щеке рабов, потрепал по щеке Никандра.
— А ты хороший врач, молодец, — сказал он.
И тут он впервые обратил внимание на дверь в палату:
— А там что у тебя?
— А там моя больница и лежат больные, — отвечал Никандр.
Говоря это, он изменился в лице, и Спартак это заметил. Он приказал своим охранникам обследовать помещение. Один из них вошел в палату и спустя немного прокричал:
— Да тут лежат раненые!
И Никандр побледнел.
Когда я был совсем маленьким, мне матушка рассказывала об оборотнях. По ее словам, значит, случается, что люди бывают то в человечьем, то в волчьем обличии. Увы, теперь как медик я вынужден констатировать, что наши внутренности больше похожи на свиные, чем на волчьи. Но вот с душами такое иногда почему-то происходит. И в мужественном профиле Спартака проступило что-то волчье, когда, не моргнув глазом, он приказал:
— Всем раненым перерезать горло[18], остальных просто выкинуть, и положить на их место наших раненых.
Такого поворота событий никак нельзя было ожидать. И побледневший Никандр взорвался:
— Это гадко, подло, бесчестно убивать раненых! Я дал клятву Гиппократа. Я дал клятву лечить всех больных и раненых, невзирая на то, кто они. Я не пущу твоих солдат в мою больницу. Я не позволю перерезать раненым горло!
— И ты думаешь мне перечить? — мужественное лицо Спартака, изобразило недоумение. — И потекли реки вспять…
Далее произошло то, чего я никак не ожидал: Спартак положил в рот два пальца и по-разбойничьи свистнул.
На его свист в комнату ворвалась дюжина охранников.
— Заковать его и бросить в темницу. А ключи от темницы отдать мне — он хороший врач, еще пригодится, — строго приказал им Спартак, указывая на Никандра, чьи лицо стало бледным как полотно.
Когда война проявляет звериный оскал, люди начинают жить по волчьим законам. Недаром Спартака в детстве мальчишки звали человеком-волком! Я испугался, но меня Спартак не замечал — я был слишком мал. Охранники, видно, тоже боялись гнева своего вождя. Во всяком случае, они спешно схватили сопротивлявшегося Никандра и уволокли его куда-то. По иронии судьбы Никандр родился в рабстве, но в рабстве никогда не носил цепей; его заковали лишь после того, как ему даровали «свободу». И я впервые в жизни наблюдал, насколько условно само понятие свободы.
Что последовало дальше настолько ужасно, что у меня не хватает духа описать это в подробностях. Но всем раненым перерезали горло, а трупы их куда-то отвезли на телеге, и на их место поместили раненых солдат Спартака. Ассистенты Никандра стали их лечить. На мое недоумение они мне сказали, что дали клятву Гиппократа лечить всех, кто в лечении нуждается, а борьба за власть их не касается, и что когда я дам такую клятву Гиппократа, я тоже буду лечить всех подряд.
Я вернулся домой и немедленно рассказал хозяину (как я привык называть Публия Домиция), что произошло. В комнате при этом также находились Квинт Лентул и Леонид. Леонид принес подобранные на мостовой книги и какие-то бумаги, которые рабы Спартака выкинули за ненадобностью из окон домов, и Квинт Лентул вместе с хозяином их разбирали, сидя в креслах, при этом Леонид сесть в их присутствии не смел, а скромно стоял у стола.
18
У Аппиана есть описание того, как Спартак убивал пленных. Видно, ему некуда их было девать. Цит. по «Хрестоматия по истории Древнего Рима». Под ред. проф. Кузищина, М.: «Высшая школа», 1987: «Спартак, принеся в жертву духу в память умершего Крикса 300 пленных римлян, со 120 000 пехоты поспешно двинулся на Рим. Он приказал сжечь весь лишний багаж, убить всех пленных и перерезать вьючный скот, чтобы идти налегке». Спартак не был заинтересован в уходе за ранеными пленниками.