— Очень просто, — ответил инженер. — Когда вы сказали, что в день предполетной подготовки снимали для промывки и просушки топливный фильтр и одновременно силикагелевые регенерационные патроны, я догадался, что вы сушили их в одном сушильном шкафу и, очевидно, даже вместе.
— Точно! — еще более удивился Селихов. — Как же вы догадались? Я же не докладывал, что сушил их вместе…
— А нужно было бы доложить, — строго сказал инженер. — Вы не один у меня, и я не имею возможности контролировать каждый ваш шаг. Однако, как же это вы, товарищ Селихов, больше года уже обслуживаете этот самолет и до сих пор не знаете, что силикагель гигроскопичен? Ведь силикагель впитывает не только пары воды, но и пары других жидкостей. При сушке регенерационных патронов в сушильном шкафу вместе с топливными фильтрами вы освобождали силикагель от паров воды, но насыщали его парами керосина… Такие простые истины знать надо, товарищ Селихов! Ведь вы же хозяин самолета… Для того чтобы вывернуть и завернуть регенерационный патрон, больших знаний не требуется, но вам-то их не только монтировать, но еще и эксплуатировать нужно!
Мне кажется, приведенных примеров вполне достаточно для того, чтобы понять, как важно для авиационного механика (техника) самолета систематически пополнять свои знания и совершенствоваться по специальности.
Высококвалифицированный, технически грамотный авиационный механик (техник) не только не допустит преждевременного выхода из строя самолета по причинам, в какой-то мере от него зависящим, но правильным подходом к обслуживанию самолета всегда способствует увеличению срока его службы и надежности в эксплуатации.
В авиационных частях нередки случаи, когда технически грамотные, опытные авиационные механики (техники) благодаря глубокому знанию техники оказывают инженерам неоценимые услуги и помощь в деле совершенствования эксплуатируемых самолетов и двигателей.
В качестве примера того, как иногда грамотный авиационный механик (техник) самолета может подсказать инженерам очень важное, дельное решение, можно привести следующее.
Этот случай произошел совсем недавно в одной из авиационных частей.
При эксплуатации одного из реактивных самолетов была выявлена так называемая валежка при больших скоростях полета. Валежка самолета характеризовалась тем, что при достижении определенной скорости полета самолет начинал как бы опрокидываться (крениться) на то или иное крыло, причем по мере увеличения скорости полета тенденция к крену самолета увеличивалась. При тщательной проверке на земле крыла, а также рулей и элеронов никаких нарушений внешних форм и других дефектов обнаружить не удавалось. Более тщательной сборкой и нивелировкой самолета дефект также не устранялся. Подобное явление стало наблюдаться и на других самолетах этого же типа при переходе к полетам на больших скоростях.
Высказывалось много различных мнений и предположительных причин возникновения этого явления в полете, но все они отвергались путем метода исключения и логических рассуждений. Так, например, некоторые высказывали предположение, что причиной валежки является нарушение весовой симметрии крыла вследствие неравномерной выработки топлива в баках, симметрично расположенных в кессонах крыла. В таком случае возникал законный вопрос: «Почему же валежка появляется только при достижении больших скоростей и немедленно исчезает при переходе на меньшие скорости полета?» Этим вопросом такое объяснение валежки исключалось.
Таким же методом исключения были отвергнуты и многие другие предположительные причины. Вопрос уже стоял о возможности использования данного самолета в строевых частях. Но для окончательного решения его было предложено испытать на максимально допустимых скоростях полета несколько самолетов, находящихся в одной из войсковых частей. При этом все самолеты, выделенные для испытаний, были подвергнуты тщательному комплексному осмотру. Все вмятины и другие повреждения на каждом самолете были обведены красной краской и записаны в специальную дефектную ведомость.
После первого и второго полетов на больших скоростях, когда летчик ощущал появление валежки, никаких признаков изменения внешних форм элементов крыла, фюзеляжа, оперения и заклепочных швов обнаружить не удалось. Но после третьего полета, который производился, как говорят, «на обжатие», то есть на предельно допустимой скорости, один из авиационных механиков обратил внимание на едва заметные следы остаточной деформации отъемных частей крыла, причем одна из отъемных частей крыла имела более заметные признаки остаточной деформации обшивки и заклепочных швов, чем другая. Это не ускользнуло от внимательного взгляда опытного механика. Подобные явления повторились и на других самолетах. Убедившись в справедливости замечаний механиков, инженер части немедленно сообщил об этом по инстанции.