– Не ври, – она перевела взгляд на Дайнеку. – Я все про вас знаю.
Взглянув на жену с удивлением, Вячеслав Алексеевич сдержанно проронил:
– Что именно?..
Прежде чем ответить, Настя откусила кусок пирога. Не дожидаясь, пока она прожует, Вячеслав Алексеевич подошел к ней, отнял пирог и с нажимом повторил свой вопрос:
– Так что же тебе известно?
Настя кивнула на Дайнеку:
– Она едет за границу с твоей золотой картой. Мне ты ее никогда не давал!
– Я давал тебе деньги, – напомнил Вячеслав Алексеевич и, словно извиняясь, посмотрел на Дайнеку.
Нужно ли говорить, что в душе Дайнеки разразилась целая буря. Она не могла уразуметь, почему такой тонкий, умный и порядочный человек должен оправдываться и заискивать перед этой краснощекой девицей. Кажется, не будь отца здесь, Дайнека влепила бы Насте пощечину.
Но в это мгновение Настя заплакала, да не просто заплакала, а буквально завыла. Из кухни прибежала Серафима Петровна и кинулась к дочери:
– Что такое?! Детонька моя золотая. Кто тебя? Скажи… Кто обидел?
Из Настиного рта вырвался прерывистый стон:
– Никыкато-о-о-о!
Серафима Петровна перевела взгляд на Вячеслава Алексеевича, тот отошел и остановился возле Дайнеки. Общая мизансцена была такова: в комнате расположились два враждующих лагеря. И только Сергей Вешкин ни к кому не примкнул.
Просморкавшись, Настя потребовала:
– Мама, принеси корвалолу.
– Лучше валерьянки. – Уходя, Серафима Петровна посмотрела на зятя таким взглядом, каким смотрит мать на сына, не оправдавшего ее заветных надежд.
Вячеслав Алексеевич покраснел, но тут же взял себя в руки: он слишком хорошо знал жену и тещу, чтобы поддаваться на провокации.
– Зачем нужен этот спектакль?
– Ты черствый, холодный, расчетливый человек, – всхлипнула Настя. Забрав стакан из рук Серафимы Петровны, она выпила валерьянку и, передохнув, чуть слышно добавила: – Тебе все равно, какие у меня чувства.
– Общие фразы, – заметил Вячеслав Алексеевич. – Не стоит продолжать этот разговор в присутствии посторонних.
Однако у Насти отыскался неоднозначный ответ:
– Людмила – не посторонняя.
– Вот как? – усмехнулся Вячеслав Алексеевич. – Тогда как быть с Сергеем? Не усыновить ли нам и его?
Вопрос задел Настю за живое, напомнив, что за несколько лет супружества у нее не получилось забеременеть и родить мужу ребенка.
Остальные не придали этому никакого значения.
Вопреки обстоятельствам и логичному течению разговора, Настя вдруг заявила:
– Я тоже хочу поехать!
Такая смена образа отнюдь не подогрела драматургию скандала. Мгновенно сориентировавшись, Серафима Петровна схватила диванную подушку и сунула ее под голову дочери:
– Откинься, милая, тебе станет легче, – и выразительно посмотрела на Вячеслава Алексеевича.
Однако Настя не только не поддержала продуманный ход матери, но и вовсе смазала впечатление:
– Я еду с Людмилой!
– Куда? – поинтересовался Вячеслав Алексеевич.
– За границу!
– Ты даже не знаешь, куда именно едет Людмила. А у нее, кстати, серьезные основания. Ей крайне нужно уехать.
– Мне тоже нужно уехать, – сказала Настя.
Не сдержавшись, Дайнека встряла в их разговор:
– Тоже – крайне?
Не уловив издевки, Настя ответила:
– Мне нужно развеяться.
– Я повторяю. – Вячеслав Алексеевич повысил голос ровно настолько, чтобы его доводы могли убедить жену. – У Людмилы серьезные неприятности, ей необходимо исчезнуть. Кроме того, она едет не одна.
– А с кем? – Настя взглянула на Вешкина. – Неужели с тобой?
Тот благоразумно промолчал, вместо него ответил Вячеслав Алексеевич:
– Они поедут вдвоем на машине Сергея.
– Почему на машине? – удивилась Дайнека.
– Неужели не ясно… – Отец устало прикрыл глаза. – Тебе нужно исчезнуть. – Для пущей ясности он повторил по слогам: – Ис-чез-нуть. А это значит, что ни о каких билетах, вокзалах или аэропортах речь не идет. И, кстати, – Вячеслав Алексеевич обернулся к Сергею, – как насчет твоего загранпаспорта?
– Пилевский уже подъехал, – ответил Вешкин и вышел на веранду, прикрыв за собой дверь.
Его уход несколько упростил ситуацию, сделав ее сугубо семейной.
– Ты должна понять… – заговорил Вячеслав Алексеевич, адресуя свои слова жене, но дочь прервала его:
– Пускай она едет.
– Что?
Дайнека повторила:
– Пусть Настя поедет с нами.
Такое заявление было выстраданным и явилось результатом серьезной внутренней работы. Наблюдая за тем, как умело действует Серафима Петровна и буйствует Настя, Дайнека решила, что отец достаточно противостоял этим двоим, пришло время вступить в игру. В конце концов, ей было плевать, что Настя поболтается пару недель на заднем сиденье автомобиля. У Дайнеки был опыт совместных путешествий с этой особой – надолго ее не хватит. Она обязательно останется в каком-нибудь городке, «замутив» очередную «любовь». И это не было соглашательством с пороками мачехи. Отец и сам обо всем догадывался, но почему-то с этим мирился.