Резко он встает, хватает за ногу, переворачивает к себе задом. Не успела вскрикнуть, как он уже насадил меня на свой член и снова вставляет его без эмоций, без ласк, без чего-то такого, чего я тоже жду. Но нет. Этого нет.
А потом он резко останавливается. Я падаю на кровать, обессиленная, и снова понимаю что-то не так.
Но что?
— Всё, ты можешь идти, — слышу за спиной.
Я повернулась, глянула. Он встал и пошел куда-то. В проёме он обернулся и сказал:
— Когда выйду из душа, тебя тут не должно быть?
— Что?
— Ты хорошо меня слышала, — сказал он и скрылся за дверью.
Я медленно села на кровати.
Униженная, оскорблённая. Не поняла, что сейчас произошло. Ни нежности, ни поцелуя, ни слова…
Мне было хорошо, или плохо? Скорее хорошо, но тогда почему всё так?
Да потому что… я пришла сюда сама, меня никто не звал… о чём теперь можно говорить. Мной воспользовались и сказали уйти.
Наконец, во мне заговорила гордость, или что-то в этом роде.
Быстро я натянула на себя разодранное платье, куртку, надела туфель, который упал с ноги и пошла из этой квартиры.
11
На улице я немного постояла у подъезда. Не потому что ждала, а потому что нужно было вдохнуть свежего воздуха, вернуться в реальность и начать соображать.
Вечер накрыл безветренной тишиной, звёздным небом и желанием любви, но не такой, которая у меня сейчас произошла.
Я постояла немного, посмотрела на звезды и пошла. Куда? Не домой, в другую сторону. Хотела просто пройти по улице, подумать, осознать и представить. Хотела остаться здесь, среди окутывающей спокойствием ночи, ощутить её бодрящую прохладу и понять. Разобраться.
Но всё что приходило в виде мыслей это осознание унижения, ненужности, и своей навязчивости этому мужчине. Он отбросил меня как ненужную тряпку, вытерся мной и отбросил. Неужели непонятно.
Я шла, потом останавливалась, смотрела по сторонам. Снова шла. И только когда почувствовала, что зашла очень далеко, решила вернуться.
Два дня я работала как сомнамбула, задумчивая, отстраненная. Снежка пыталась прорваться в мои мысли, но не получалось и она обидчиво отворачивалась. Злилась оттого что я ничего не хочу рассказывать.
А что я могу ей рассказать? Как сама пошла к нему и как он почти изнасиловал меня. Это рассказать?
Но чем дальше шло время, тем больше зрело во мне совершенно возмутительное желание. Не моё, чужое, откуда-то изнутри меня. Требовательное, живое.
Это желание — вернуться туда снова.
Возможно, это со мной что-то не так, а не с ним. Потому что я испытываю навязчивую потребность пойти снова к нему в квартиру. И даже снова всё повторить. Увидеть холодный взгляд, почувствовать требование рук, силу его мышц. Грубость и унижение. Тело почувствовать на своём теле. И даже его требовательные и грубые движения необходимы мне.
Зачем мне это, разве я хочу?
Но его образ, его лицо и сильное тело, не так просто забыть. Пытаюсь, но не могу. То что заполнило мой разум раньше, не разбилось, а только лишь закрепилось от настойчивых действий Селима. Только заставило ещё больше хотеть, узнавать и разгадывать странную чувственную загадку.
Почему так? Не знаю.
Влияние того вечера настолько сильно, что больше ни о чем не могу думать только о нём.
На третий день вечером, я сказала маме, что иду на свидание.
Я не одевалась как на свидание, поэтому удивлённый взгляд мамы прошелся по одежде и лицу. Я почти не накрашена, в простом платье и туфлях лодочках. Но думаю, мой взгляд всё равно доказывал, что я иду встретиться с кем-то. Поэтому мама загадочно хмыкнула и вопросов не задавала.
Свидание, так свидание.
Я вышла из подъезда. Свежее дыхание ветра обдало грудь. Пошевелило ткань юбки, разметало по плечам волосы.
Не знаю что это. Наверное весна. Но знаю, что не могу оставаться дома. Не могу надышаться, хочу свободы. И меня несёт. Куда, зачем?
К нему.
Я прошла весь путь от своего дома до его и остановилась у окон. Посмотрела на тусклый свет в одном окне.
А что если он не один. Меня-то прогнал, а потом…
Ну что ж, тогда я хочу просто увидеть это. Какая-то навязчивая потребность привела меня сюда и я не остановлюсь так просто. Нет.
Хочу видеть, дотронуться.
В окне мелькнула тень. Это он. Решительно вошла в подъезд, остановилась перед дверью в квартиру. Несколько раз вздохнула, набираясь смелости и… постучала.
Что-то скрипнуло. Тихие шаги. Дверь открылась на пороге — он.
Взгляд совсем не удивлённый. Оценивающий. Скользнул очень быстро по фигуре, вернулся и остановился на лице.
— Входи.
Я вошла. За спиной хлопнула дверь.
Селим прошел к креслу, сел в него, кресло скрипнуло. Получается он сидел в нем, когда я постучала. Просто сидел? Рядом ни книги, ни бокала, ни включен телевизор, нет телефона, ноутбука… Ничего.
Как будто он знал, что я приду. Сидел и ждал.
На тумбе лампа наполняет комнату тихим светом. Никого. Тишина окружает и шорох моей юбки.
Я снова, как будто шагнула в другое измерение. Согласилась на что-то, чего раньше никогда даже и не думала себе позволять.
Селим молчит, и я молчу. Смотрим друг на друга и между нами происходит диалог. Мысленно, во взглядах.
,Значит, ты согласна на это?
,Да,
,Тебе понравилось?
,Да,
,Хочешь ещё?
,Да Селим, я хочу ещё,
12
— Ты считаешь, я был не прав? — тихий голос, но такой оглушительный в пустоте квартиры.
— В чём? — мой голос дрожит.
— В том, что ты мне не подходишь?
— Да, — ответила прямо.
Селим едва прищурился, но потом снова взгляд его стал пронизывающим, уверенным, ровным.
— Хорошо. Убеди меня в обратном, — говорит и медленно стучит пальцем по перилу кресла.
Насмешка только в голосе, не в лице.
— Как убедить? — не понимаю.
— Как ты хочешь?
— Я не знаю, ты мне скажи.
Взгляд его переместился вниз. Туда, где от этого холодного взгляда уже закипает желание. Где от голоса становится жарко и тесно в любой одежде. Где разгорается и пылает огонь, ещё только от бледной искры. Где зарождается влага и стремиться наружу, чтобы дать понять и телу, и касанию, и взгляду, что нет никаких преград, есть только желание. Простое и понятное.
— Подними платье, — произносит Селим.
Взгляд его застыл, не движется. Прибился и стоит на одном месте. Это даже не игра, а действительность, в которой я теперь должна существовать.
Если хочу, чтобы меня не выставили за дверь, хочу уцепиться ногтями за эту комнату, эту кровать, за эти стены и дверь. Я должна делать только то, что он мне говорит.
Пальцы послушны, они подчиняются. Тронули ткань, потянули, оголяя сначала ноги, потом бёдра. Я сжала в ладонях лёгкую ткань и не отрываясь, смотрю на Селима. Между ног предательски сводит. Жаждет проникновения.
— Спусти трусы.
Я уже даже не вздрагиваю, просто делаю. Одной рукой придерживаю платье, другой стягиваю трусы.
— О, нет, — он разочарованно, отводит в строну взгляд.
Что он там увидел? Вроде бы я тщательно ухаживаю, вовремя подбриваю, оставляю только тонкую полоску.
— Что это такое? Нет, так не пойдёт.
Он раздраженно встал, прошел к окну, потом мимо меня, как будто напрочь забыл, что я здесь стою. Отсутствую. Стенка. Никто.
— Что не так? — я осмелела и спросила с лёгким недовольством, гордо вскинув подбородок.