— Нельзя ли подать «голову Палмера О’Брайена на блюде»?
В зале воцарилась такая тишина, что Хаос услышал, как ерзают на стульях посетители. Все до одного повернулись и уставились на Фолта. Официантка качнулась на каблучках и брезгливо поморщилась.
— Да я просто шучу, — хихикнул Фолт. — Мне то же, что и ему…
Но официантка уже уходила, и Хаос не был уверен, что она расслышала последние слова Фолта. И она ничего не записала — карандаш так и остался за ухом.
С саркастической миной Фолт передвинулся в глубину кабинки. Очень не скоро в зале возобновились разговоры.
— Бараны паршивые, — сказал Фолт. — Мне и денег предложи, не стану жить в этой поганой мыльной опере. Понаштамповали себе жестяных телезвезд, тащатся от них…
Это прозвучало недостаточно тихо. Снова оборвались разговоры, снова все напрягли слух. И услышали довольно громкое «Бе-е-е».
— Билли, — мягко произнес Хаос, — может, где-нибудь в другом месте поедим?
— Не пойдет, — отрезал Фолт. — Я жрать хочу.
Они были в центре внимания. Вернулась официантка с подносом; посетители, затаив дыхание, смотрели, подойдет ли она к столику чужаков. Она подошла и поставила тарелку с одним-единственным бутербродом с ветчиной — перед Хаосом. Со всех сторон раздался шепоток.
Хаос попытался замять скандал — передвинул бутерброд на середину стола, разрезал пополам. Но Фолт отодвинул тарелку.
— Где моя жратва? — громко спросил он.
Официантка удалялась, изящно покачивая бедрами.
— Сука! — выпалил Фолт. Он повернулся к сидящим позади вака-вилльцам и состроил рожу. Упавший духом Хаос откусил краешек треугольной половинки бутерброда. Аппетита как не бывало.
Фолт снова проблеял, затем демонстративно опростал над столом карман кожаной куртки. О поверхность стола звякнули шприц для внутривенных инъекций и закупоренный пузырек. Фолт воткнул иглу в йробку, перетянул в шприц содержимое пузырька и закатал рукав.
Посетитель, сидевший напротив, пошуршал в кармане пиджака, достал книжку билетов и стал царапать карандашом по бумаге, словно ^пародировал официантку, принимающую заказ. И еще человек пять-шесть, точно по команде, открыли такие же книжки и торопливо застрочили авторучками и карандашами. А Фолт смотрел на них и ухмылялся. Посетитель из-за столика напротив и толстуха, мать круглолицего мальчика, подскочили одновременно и протянули Фолту заполненные билеты.
— Я первая, — поспешила заявить толстуха, вклиниваясь перед мужчиной.
— Нет, это я первым их увидел, — сердито возразил мужчина.
— Мы все их увидели, — сказала женщина. — Но это ничего не значит. Мы их увидели еще в тот момент, когда они входили. — Она протягивала билет Фолту, а тот пытался попасть иглой в вену.
— Советую взять, — сказала она. — А то ведь и второй могу выписать, за сопротивление при вручении…
— Мадам, катитесь ко всем чертям! — Фолт сделал себе укол.
— Прекратите! — мужчина слишком далеко зашел, чтобы просто так сдаться. — Здесь этого делать нельзя!
— Лучше взять билет и уйти, — посоветовала женщина.
— А я не думаю, что это лучше. — Фолт положил шприц на стол. — Я нездешний, понятно? А там, где я живу, не принято совать людям под нос бумажки.
— Отдайте этому, — человек, сидевший в кабинке за спиной Фолта, показал на Хаоса. — Он здесь живет. И это он привез сюда нарушителя. Пусть это послужит ему уроком.
— Дельный совет, — благодарно произнесла женщина. — Извольте. — Она протянула билет Хаосу, тот взял и положил в карман. Он хотел уйти, но отчего-то не мог даже пошевелиться.
В этот момент вернулась официантка, а по пятам за ней шествовал пахнущий горелым жиром багроволицый повар с сеточкой на шевелюре.
— Убирайся, — сказала она.
— Пошла в задницу, — не остался в долгу Фолт.
— Я позвонила в правительство, — сообщила официантка. — Сюда уже едут. Не уйдешь по-хорошему — пожалеешь. Пшел вон!
— Не уйду, пока не получу свой бутерброд. Или пока не приведете ко мне самого Палмера О’Брайена.
— Ну, это, пожалуй, можно устроить, — прорычал повар, — но ежели до этого дойдет, тебе будет не до шуток.
— Вообще-то я хочу, чтобы Палмер О’Брайен принес мне бутерброд и пел серенады, пока я буду жрать, — издевался Фолт. — Вот это был бы номер!
— Ладно, ты, козел! — Повар оттолкнул официантку, схватил Фолта за ворот, выдернул из кабинки и швырнул к двери. Хаос поднялся сам и взял мотоциклетный шлем; пузырек и шприц остались на столе. Человек, который выписал билет, официантка и еще несколько посетителей поспешили за ним к выходу. У крыльца вокруг Фолта и повара уже собралась толпа людей из парка.
— Плати! — Повар толкнул Фолта в грудь.
Фолт плюнул ему под ноги и вызывающе опустил воротник куртки.
— Я не получил заказ.
В толпе несколько человек схватились за билетные книжки.
— Не возьмет, — предупредил кто-то.
Другой показал на Хаоса.
— Вот этот живет с бывшей женой Джеральда Биттера. Если он не возьмет, можно будет ей послать.
Хаос оттеснил повара и протянул Фолту шлем.
— Пошли, — сказал он.
Фолт снова плюнул, но повар не заметил. Его отвлек кто-то из посетителей — пытался вручить билет за самовольное оставление рабочего места.
— Думает, его по телевидению показывают, — презрительно говорила какая-то женщина.
Инцидент перешел в перепалку между поклонниками Палмера О’Брайена, высыпавшими из ресторана, и гуляками из парка, которые видели только, как повар выдворяет Фолта. Толпа возбужденно переваривала новость о звонке в правительство. «Кто сейчас приедет?» — спрашивали вакавилльцы друг друга.
Хаос и Фолт проскользнули на стоянку автомобилей.
Как оказалось, Фолт не знал обратной дороги к дому Иди. Просто взял и приехал, настроясь на сны Хаоса, объяснил он вновь. Пришлось выбираться из города на трассу и ехать по ней на восток, а после возвращаться назад, отыскивая нужную развязку. Ориентир — заляпанная розовым машина — бесследно исчез. Вероятно, оставленное без присмотра имущество подлежало конфискации. Хаосу тотчас вспомнилась Мелинда. Кольнула совесть.
Едва Фолт затормозил перед домом, Хаос насторожился. Что-то не так. Микроавтобуса Иди не видать, на ее месте — чужая машина. У крыльца томилась на привязи черно-белая собака, которая азартно залаяла, как только Хаос и Фолт спешились.
— День Переезда, — вспомнил Хаос.
— А, черт! Прости, чувак.
Хаос поднялся на крыльцо, позволил собаке обнюхать его руку и постучал в дверь. Ему отворила чернокожая женщина средних лет.
— Простите, что побеспокоил, — сказал Хаос. — Тут до вас жила семья…
— Вообще-то они слегка задержались с отъездом. Чем могу помочь?
— Скажите, с ними была девочка… гм… с волосами по всему телу?
— Да. И взрослая дама. — Чернокожая смотрела мимо Хаоса и Фолта, на мотоцикл. — А кто спрашивает?
— Вы не знаете, куда они отправились? Они ничего не просили передать?
— Нет. Извините. — Она затворила дверь.
Пока Хаос спускался с крыльца, подъехал Кули, вышел из машины и направился к Фолту. Хаос кинулся наперерез.
— Добрый день, Хаос, — сказал Кули. — Ищете Иди?
— Да как вам сказать…
— Ищете, я знаю. Я ее только что видел. Она очень встревожена, сказала, что вы уехали с каким-то старым другом. Я пообещал вернуться и найти вас. Это и есть ваш старый друг?
— Да. Билли…
— Йан. Рад познакомиться.
— Угу. — Фолт пожал ему руку.
— Вы откуда?
— Сан-Франциско. — Голос Фолта дрогнул.
— В самом деле? Давненько не бывал. Что же вас к нам привело?
Фолт ткнул большим пальцем в сторону Хаоса. Это должно было выглядеть небрежно, даже вызывающе, но подвело выражение лица. Казалось, Фолт с перепугу утратил дар речи.
— Значит, старые друзья? — прокурорским тоном спросил Кули. — Слыхал про скандал у парка…