– Мне нравится, какой она стала, – заметила Ми-рана, когда муж помог ей подняться. Обмакнув краешек подола в бочку с водой, она обтерла им свое лицо.
– Да, Чесса славная девушка, – согласился Рорик. – Но что нам с ней делать? Рагнор хочет жениться на ней, но она обещана в жены Вильгельму. О боги, как же мне не нравятся подобные запутанные дела! Может, отправить ее обратно в Дублин? Ситрик ее отец, пусть он с ней и разбирается.
– Я не хочу возвращаться в Дублин, – резко сказала Чесса. – Отец заставит меня ехать в Руан, к Вильгельму, а я не хочу выходить замуж за Вильгельма. Я его совершенно не знаю. Возможно, он такой же противный, как и Рагнор. А если не противный, то все равно я, быть может, смогу относиться к нему только как к брату. Разве ты захотела бы выйти замуж за такого, как Рагнор, Мирана? И разве ты захотела бы выйти замуж за человека, к которому относишься как к брату?
– Может статься, что ты полюбишь его не как брата, а как мужа, – вмешался Рорик. Он стукнул Керзога кулаком, затем поднял с пола его любимую палку и швырнул ее в открытую дверь.
– Повторяю, Рорик: я не желаю возвращаться к отцу. Разве тебе хотелось бы вернуться в Дублин и зажить одной семьей с Сайрой?
Рорик недоуменно моргнул, потом рассмеялся:
– Клянусь богами, я бы не желал для себя такой участи.
– Проклятая ведьма, – сердито сказала Мирана. – Она бы убила меня, если б смогла, потому что ей хотелось заполучить Рорика. Она жестоко обращалась с тобой, Чесса?
– Да, но когда я подросла, то стала платить ей той же монетой. Увы, мой отец не видит ее пороков, потому что не может и дня прожить без ее тела. Она опять беременна от него. Она родила ему уже четырех сыновей – четырех! Я люблю своих братьев. Старший из них, Бродан, – чудесный мальчик, только слишком уж задумчивый и серьезный. Он христианин и очень любит школьную премудрость. К сожалению. Сайра запрещает мне играть с братьями. Поверь, Рорик, мне нельзя возвращаться к отцу и мачехе, ибо я могу не сдержаться и вонзить нож прямо в ее черное сердце.
– О боги, – пробормотала Мирана. – Рорик, что же нам делать?
– А я-то полагал, – сказал Рорик, – что Ситрик сумеет вышколить Сайру, научит ее быть покорной его воле. Помню, в ту ночь, когда он овладел ею, он уверял, что непременно это сделает.
– При отце она никогда не ведет себя слишком уж скверно, во всяком случае так скверно, чтобы он возмутился. Она злобная, но отнюдь не дура. Да, кем-кем, но дурой ее не назовешь. К тому же отец уже привык, что мы с ней постоянно цапаемся. Он не обращает на это внимания, списывая все ее выходки на очередную беременность.
В дом вошел Керек, неся дрожащего Рагнора на руках, словно малого ребенка. Лицо Рагнора посинело от холода, зубы выбивали дробь.
– А я-то тешил себя надеждой, что он все-таки утонет, – заметил Рорик. – Теперь кому-то из его людей придется поделиться с ним сухой одеждой.
– Я тоже надеялась, что мы от него избавимся, – сказала Мирана. – Он смотрел на Утту, как козел на сочную капусту.
– А волосы у Сайры все такие же красивые? – поинтересовался Рорик.
– О да. Отец позволил ей перестать красить их в тот день, когда она родила ему первого сына. Как-то раз я набросилась на нее и попыталась выдрать ее хваленую шевелюру, но у меня ничего не вышло. Клив видел, как я дергала ее за волосы. Думаю, он был без ума от них, как и все остальные мужчины. – Она вздохнула. – Отец говорил, что я не понимаю того, что происходит между мужчиной и женщиной. Думаю, он хотел сказать, что Сайра очень хорошо ублажает его в супружеской постели.
– Клив, – повторил Рорик, ошеломленно глядя на нее. – О боги, возможно ли? Неужели ты знаешь Клива?
– Конечно. Это он договорился с отцом о моем браке с сыном герцога Ролло. Чтоб этого Клива забрал к себе христианский дьявол! Но в чем дело? Почему ты спрашиваешь о нем? Он называл себя Кливом из Малверна. Его действительно так зовут? Ты что, тоже его знаешь?
– Да, его действительно так зовут, – подтвердила Мирана. – Мы знаем Клива уже пять лет, с тех самых пор, когда брат Рорика, Меррик, привез его из Киева – А что Клив делал в Киеве?
– Он был рабом.
– Рабом?! Но этого не может быть! Ведь Клив гак красив, так изыскан, и он очень умный и очень хорошо говорит – пожалуй, даже слишком хорошо, поскольку он дипломат и ему приходится всегда быть любезным, чтобы никого не обидеть… – Осознав, что Рорик и Мирана смотрят на нее с недоумением, Чесса запнулась, сглотнула и уже спокойнее продолжила:
– Может быть, я ошибаюсь? Но разве он не хороший человек? Разве он не красив? Разве он не скромен – ведь он нисколько не кичится своим пригожим лицом и ладным телом! Разве он не искусный воин? Он метнул нож так метко, что поразил подосланного к нему убийцу прямо в горло. Я не заметила, как именно он это сделал, потому что тоже метнула свой нож и попала убийце в спину, но потом я увидела своими глазами, что кончик ножа Клива торчит из затылка того человека.
Она опять запнулась, заметив наконец, что Рорик и М Ирана продолжают смотреть на нее, ошеломление приоткрыв рты. Керзог вдруг залаял, потом сел и вывалил свой длинный язык.
– Ну хорошо, – сказала Чесса, – я готова поверить тому, что вы мне скажете. Неужели я ошиблась насчет Клива так же, как ошибалась насчет Рагнора? Вы расскажете мне о нем всю правду?
Рорик откашлялся.
– Ты все сказала правильно, Чесса. Клив – прекрасный молодой человек. Он был рабом, и с ним жестоко обращались, но он умен и у него хорошо подвешен язык, и за последние пять лет Меррик сделал из него искусного воина, но… – внезапно Рорик осекся и посмотрел на свою жену, однако та только улыбнулась, покачала головой и заговорила о другом:
– Мне надо заняться стряпней. Как ты думаешь, Чесса, угощать нам Рагнора или нет?
– Его переодели в сухое платье. Хватит с него и этого.
Два дня спустя боевой корабль Рагнора был уже почти полностью отремонтирован.
– Хороший корабль, – сказал Хафтер Рорику, глядя, как воины мажут борта судна густым черным сосновым дегтем. – Шестьдесят футов в длину – это, конечно, поменьше, чем у твоего “Воронова Крыла”, но тоже неплохо. С килем пришлось повозиться, но мы его подлатали, и до Йорка они дотянут. Шести весел не хватает, но это неважно. Остальные весла в порядке и уключины тоже.
– Рагнор тебе больше не докучал?
– Пытался, но всякий раз, когда он подходит близко, я подзываю Хокона или Аслака. Хокон знает, что этот червяк заглядывается на Утту, и принц Рагнор явно боится, что он разъярится и втопчет его в прибрежную гальку.
– По-моему, Аслак тоже не прочь это сделать. А потом они бы хорошенько измолотили его ногами и воткнули ножи в его дряблый живот.
Аслак вдруг закричал:
– Клянусь богами, Рорик, к нам приближается целый флот! Может, это морские разбойники?
Рорик не стал терять времени и тут же приказал своим людям вооружаться. Мгновение – и они помчались по тропинке вверх, к общему дому, чтобы взять свои мечи, щиты, луки, стрелы и боевые секиры. Не прошло и нескольких минут, как все мужчины были готовы к битве.
– Хорошо, что у нас есть еще семнадцать воинов, которые будут драться на нашей стороне, – сказал Рорик, глядя на людей Рагнора, стоящих рядом с его людьми.
– Они нам не понадобятся, – ответил Хафтер. – Смотри, Аслак машет рукой последнему кораблю. На его носу – малвернский дракон, видишь? К нам в гости пожаловал Меррик.
– Интересно, – медленно произнес Рорик, – привез ли он с собой Клива. Если да, то, клянусь богами, этого парня ждет большой сюрприз.
Клив увидел ее сразу. Он стоял в воротах палисада и смотрел на нее в остолбенении. Он потряс головой. По дороге от берега к палисаду, опоясывающему длинный дом, воины Рорика рассказали ему невероятную историю о том, как Чесса оказалась на Ястребином острове, но он не знал, верить или нет.
Итак, теперь не придется разрабатывать план спасения невинной юной девушки от этого ничтожества и мерзавца – Рагнора Йоркского. Клив чувствовал одновременно облегчение и разочарование. Жаль, что теперь он не сможет показать себя. Эта мысль заставила его нахмуриться. Перед кем он хотел показать себя? Неужели перед ней? Нет, конечно же, это не так. Это невозможно.