Прибыв на место, Сима по-хозяйски расположился в балагане: выставил спирт, достал мерную кружку и весы, приложив руки ко рту, громко крикнул вороном. Наблюдая за ним, Егор удивился, как это у него получается: слова сказать не может, а голос птицы, похожий на удар колокола — не отличить.
Прошло немного времени. Из густого пихтача высунулась косматая голова. Бородатый мужик в грязной, залатанной одежде двинулся было в их сторону, но, увидев чужого человека, замер в нерешительности.
— Иди, не бойся! — махнул ему рукой Егор.
Тот сделал несколько шагов вперед, остановился неподалеку:
— А ты хто таков?
— Свой я, — быстро сообразил Егор, выдавая себя за родственника братьев Гуляевых. — Свояк Тихону и Харитону.
Успокоившись, старатель покачал головой, протянул Симе зажатый в кулак песок, насыпал в подставленную кружку:
— Вот, что успел схватить, покуда десятник по нужде отлучался.
Рассыпного золота оказалось не так много, чуть меньше нижней метки. Сима пересыпал содержимое в мешочек, налил в кружку по верхнюю полоску.
— Сима, лей полную! Отработаю! — стреляя глазами, попросил мужик. — Дюже нутро горит. Вчера с мужиками перебрали маленько.
Сима исполнил его желание: знал, что не обманет. Трясущимися руками мужик подставил принесенную с собой железную фляжку, подождал, пока содержимое из кружки перельется до капельки, плотно закрутил крышку, чтобы не пролилось, спрятал емкость за пазуху.
— А я ить тебя где-то видел раньше, рожа мне твоя знакомая, — перед тем, как уйти, проговорил он.
— Я тут два сезона отбутарил, с тобой тоже виделся. Ты Клим Говорухин? — ответил Егор.
— Да, так и есть. А ты Егор Бочкарев?
Удивившись, протянули друг другу крепкие ладони: вот так встреча! Немного поговорили о делах на прииске, рассказали новости. Клим не стал долго задерживаться — ждали товарищи. Попрощавшись, растворился в лесной чаще, как и пришел.
За день к балагану приходили с разных приисков еще десять человек. К концу дня у Симы кончился спирт, а мешочек с золотом волнующе отяжелел. Старатели не обижали Симу, знали, кто за ним стоит. Понимали, чем грозит обман или насилие. Помнили случай в прошлом году, когда братья Гуляевы повесили у тропы китайца, который пытался отобрать у Симы дневной заработок.
Вернувшись вечером на заимку, Сима положил мешочек на полку в сенях, куда клал его всегда. Дмитрий и Василий выслушали рассказ Егора, потом вместе взвесили золото, ахнули: одиннадцать золотников! Глядя друг на друга, соображали, сколько можно собрать к концу сезона. Поняли, что отказаться от «дармового Тартаякского потока» было бы просто глупо.
Так возник союз трех спиртоносов. Волею судьбы, едва не лишившись жизни, Егор, Василий и Дмитрий заняли незаконное место под солнцем, проще говоря, стали разбойниками. Вступили в сомнительную игру, в которой при любом необдуманном шаге итогом могла оказаться смерть.
Работали по хорошо отлаженной системе, которую придумали покойные братья Гуляевы, как, в основном, действовали все спиртоносы в Сибири. Заранее зимой заносили в канистрах спирт, летом меняли его на золото. По окончании сезона, подсчитывая баснословную прибыль, честно делили ее на троих. В среднем, на каждого выходило по пять-семь тысяч рублей ежегодно. Заработанный капитал пускали в дело. Через три года каждый купил себе в городе хороший дом, открыл коммерческое дело, женился, народил детей. Совместная компания по перевозке товара обозами в Красноярск приносила хороший доход, который они также делили поровну. Три магазина, две мясные лавки, ямской двор на двести лошадей обещали спокойное, уверенное будущее. В какие-то моменты Егор подумывал отказаться от опасных походов в тайгу: хватит, своих забот в городе достаточно! Но коварная тяга к золотому тартаякскому потоку, постоянно растущие финансовые запросы не давали покоя разуму, хотелось подзаработать еще и еще. Он успокаивал себя мыслью: «Все, нынче последний раз, и завяжу!» Но желание увеличить капитал, пополнить счет в банке меняло планы.