Я спешился, перебросив поводья через луку седла.
— Во имя Бога, Джим! Возвращайся! Я пойду дальше пешком.
Я слышал, как он шептал проклятия, когда его лошадь умчалась галопом следом за моим конем и ему пришлось последовать за мной пешком. Мысль о том, что он должен разделить мою судьбу, вызывала у меня тошноту, но я его не отговаривал. Впереди в тенях танцевал гибкий силуэт, влекущий меня дальше… дальше… и дальше…
Я не тратил больше пуль на эту насмешливую тень. Бракстон не видел ее, и я знал, что она — часть колдовства, не настоящая женщина из плоти и крови, а порожденное адом переплетение теней, насмехающееся надо мной и ведущее меня сквозь ночной лес к ужасной смерти. «Послание» черных людей, которые были мудрее нас и могли призвать такую тень.
Бракстон, нервничая, вглядывался в темный лес, стоявший вокруг стеной, и я знал, что он дрожит от страха, боясь, что негры неожиданно выпалят по нам из темноты. Но вопреки моим опасениям мы не попали в засаду, когда вышли на залитую лунным светом поляну, застроенную срубами, — вошли в Гошен.
Два ряда бревенчатых срубов, стоящих лицом друг к другу, разделяла пыльная улица. Дворы одного из рядов выходили на берег ручья Туларус. Заднее крыльцо многих домов нависало над черной водой. Ничто не двигалось в лунном свете. В Гошене не горело ни огонька. Из глиняных труб срубов не вился дым. Это был мертвый город, пустынный и заброшенный.
— Ловушка! — прошипел Бракстон. Его глаза превратились в сверкающие щелки. Он крался вперед, как пантера, и пистолеты были у него в руках. — Ниггеры поджидают нас в хижинах!
Ругаясь, последовал он за мной, когда я широким шагом зашагал по улице. Я не обращал внимания на молчаливые хижины. Я знал, что Гошен пуст. Я чувствовал это. Однако меня не покидала уверенность в том, что кто-то следит за нами. Я и не пытался убедить себя в обратном.
— Они ушли, — нервничая, прошептал Бракстон. — Я не чувствую их запаха. Я всегда чую запах ниггеров, если их много и если они поблизости. Ты говорил, что они отправятся в рейд на Гримсвилль?
— Нет, — прошептал я. — Сейчас все они в Доме Дамбалаха.
Он бросил на меня быстрый взгляд:
— Это кусочек земли на берегу Туларуса в трех милях к западу отсюда. Мой дед рассказывал мне об этом месте. В прошлом, во времена рабства, ниггеры держали там своих языческих шаманов. Ты не… Кирби… ты…
— Послушай! — Я стер ледяной пот со своего лица. — Послушай!
Через черный лес едва различимым шепотом на ветру, скользя вдоль затянутых тенями берегов Туларуса, доносился до нас бой барабанов.
Бракстон задрожал.
— Все правильно, это они. Но ради Бога, Кирби… посмотри!
С проклятием метнулся он к дому на берегу ручья. Я был позади него и лишь мельком разглядел черную неуклюжую фигуру, спускающуюся по берегу к воде. Бракстон нацелил длинный пистолет, потом опустил его и разразился проклятиями. Существо со слабым всплеском исчезло. По сверкающей черной поверхности пошла рябь.
— Что это было? — спросил я.
— Ниггер, ползающий на четвереньках! — выругался Бракстон. Его лицо в лунном свете было странно бледным. — Он прятался за хижинами, следил за нами!
— Это, должно быть, аллигатор. — Что за таинственная штука — человеческий разум! Я спорил со здравомыслием и логикой. Я — жертва лежащего за гранью реального и логики. — Ниггер вынырнул бы, чтобы глотнуть воздуха.
— Он проплыл под водой и вынырнул в тени у берега, там, где мы его не заметим, — возразил Бракстон. — Теперь он отправится предупредить Саула Старка.
— Не думаю! — Снова задрожала жилка у меня на виске. Рев пенящейся воды неодолимо захлестнул меня. — Я пойду… через болото. Последний раз говорю тебе, возвращайся!
— Нет! В своем ты уме или совсем спятил, но я пойду с тобой!
Ритм барабанов был неровным. Чем ближе мы подходили, тем отчетливей он становился. Мы боролись с густой растительностью джунглей. Запутанные лианы пытались остановить нас. Наши сапоги тонули в пенистой грязи. Мы вышли на окраины болот. Ноги проваливались все глубже, а заросли становились все гуще, пока мы пробирались по необитаемым болотам, в нескольких милях к западу от того места, где Туларус впадал в Черную реку.
Луна еще не села. Черные тени лежали под переплетением ветвей, с которых свисали мшистые бороды. Мы ступили в первый ручей, который должны были пересечь. Это был один из грязевых потоков, впадающих в Туларус. Вода в нем доходила лишь до бедер. Поросшее мхом дно казалось неестественно твердым. Сапогом нащупал я край подводной ямы и предупредил Бракстона: