— Он бросил их в болото!
Могучий голос Старка разнесся над узкой полосой воды.
— А теперь Танец Черепа усилит нашу молитву!
Ведьма мне говорила: «Спрятавшись среди деревьев, ты будешь смотреть Танец Черепа».
Барабаны ударили снова, рычащие и громыхающие. Сидя на коленях, черные раскачивались, распевая песню без слов. Саул Старк стал вышагивать в такт барабанному бою вокруг фигуры, лежащей на песке. Его руки выделывали загадочные пассы. Потом он повернулся и встал лицом к другому концу поляны. Выхватив из темноты усмехающийся человеческий череп, он бросил его на влажный песок рядом с телом.
— Невеста Дамбалаха! — прогремел голос Саула Старка. — Жертва ждет!
Наступила пауза ожидания. Песнопение смолкло. Все уставились на дальний конец прогалины. Старк стоял, выжидая. Я видел, как он нахмурился, словно недоумевая. Когда же он повторил зов, квартеронка появилась среди теней.
При взгляде на нее меня охватила холодная дрожь. Мгновение девушка стояла не шевелясь. Отсветы пламени играли на ее золотых украшениях. Но голова ее свесилась на грудь. Стояла напряженная тишина. Я увидел, как Саул Старк внимательно осматривает девушку. Казалось, она была бесстрастной, однако стояла в стороне, в отдалении, странно склонив голову.
Потом, словно проснувшись, она начала раскачиваться в дергающемся ритме, закрутилась в замысловатом танце, который был древнее океанов, утопивших черных королей Атлантиды. Я не могу его описать. Бесовскими и дьявольскими были ее движения — крутящийся, вращающийся вихрь поз и жестов, которые исполняли танцовщицы фараонов. И брошенный Саулом череп танцевал вместе с ней — подпрыгивал и метался по песку. Он подскакивал и крутился, словно живая тварь, одновременно с каждым прыжком и кульбитом танцовщицы.
Но что-то пошло у них не так, как надо. Я это почувствовал. Руки квартеронки вяло висели, ее опущенная голова раскачивалась из стороны в сторону. Ноги ее подгибались и ступали неуверенно, заставляя тело крениться и выпадать из ритма. Черные люди стали перешептываться. Недоумение было написано на лице Саула Старка. Все, казалось, повисло на волоске. Любое мельчайшее изменение ритуала могло разорвать всю паутину заклятий.
Что до меня, то, пока я наблюдал страшный танец, по мне градом катился холодный пот. Невидимые кандалы, которыми сковала меня эта теперь кружащаяся по спирали женщина-дьявол, душили меня. Я знал, что танец приближается к апогею. Потом колдунья вызовет меня из укрытия, заставит пройти через черную воду в Дом Дамбалаха, к своей смерти.
Потом она повернулась, плавно замедляя движения, и, когда остановилась, удерживая равновесие на носочках, ее лицо оказалось повернутым ко мне. Я понял, что она видит меня так же отчетливо, как если бы я стоял на открытом месте. Понял я также, что лишь она одна знает о моем присутствии. Я почувствовал себя словно на краю бездны. Девушка подняла голову, и я даже на таком расстоянии увидел, как пылают ее глаза. Ее лицо превратилось в маску триумфа. Медленно подняла она руку, и я почувствовал, как, подчиняясь ее животному магнетизму, начали подергиваться мои ноги и руки. Она открыла рот…
Но из ее рта вырвалось лишь сдавленное бульканье, и неожиданно ее губы окрасились красным. Колени ее внезапно подогнулись, и она повалилась ничком на песок.
Когда она упала, я тоже упал, утонув в грязи. Что-то взорвалось у меня в голове, обдав племенем. А потом я сидел среди деревьев, слабый и дрожащий. Я не представлял, что человек может чувствовать такую легкость в конечностях. Черные заклятия, сковывавшие меня, были разорваны. Грязное чародейство отпустило мою душу. Мне показалось, молния разорвала тьму, которая была много чернее африканской ночи.
Когда девушка упала, ниггеры пронзительно закричали и вскочили на ноги, дрожа, словно в лихорадке. Я видел, как сверкали белки их глаз и зубы, оскаленные в улыбках страха. Саул Старк воздействовал на их примитивную природу, доведя их до безумия, желая повернуть их бешенство против белых во время битвы. Как легко их жажда крови превратилась в ужас. Старк резко закричал на своих ниггеров.
Но девушка в последнем конвульсивном движении перевернулась на влажном песке, и между ее грудями открылось до сих пор сочащееся кровью отверстие от пистолетной пули. Оказывается, пуля Джима Бракстона нашла-таки свою цель.
Вот тогда я впервые почувствовал, что эта колдунья не совсем человек. Дух черных джунглей владел ею, придавая невероятную, сверхъестественную живучесть, чтобы она смогла закончить свой танец. Она ведь говорила, что ни смерть, ни ад не помешают ей исполнить Танец Черепа. И после того, как пуля убила ее, пробив сердце, она пробиралась через болота от ручья, где ее смертельно ранили, в Дом Дамбалаха. И Танец Черепа она танцевала уже мертвой.