Хозяин тайги
С давних времён медведь Михаил Потапыч живёт в тайге. Тайга – это огромный лес в Сибири, который без конца и края раскинулся от берегов холодного Белого моря на севере до самого Тихого океана на востоке. В горах растут высоченные кедры, а на равнинах, между полноводных и бурных рек, тянутся к небу голубые лиственницы. В тайге всего много. Там водятся лоси, кабаны, в дуплах деревьев прячут свои «медовые дома» пчёлы, по веткам прыгают весёлые белки в красивых рыжих шубках, на полянах спеют ягоды. И всё это принадлежит Михаилу Потапычу, потому что он – хозяин тайги.
Осенью бывает тоже холодно. Вот однажды, когда подул сильный ветер, к медведю пришли шакалы.
– Эй, Михаил Потапыч! – сказал один из них по кличке Дохол. – Мы замёрзли, и нам негде погреться. У тебя вон какая тёплая берлога, а нам даже от ветра спрятаться некуда.
Остальные шакалы от холода дрожали. Чтобы хоть немного согреться, скакали на месте и горестно визжали:
– Мы такие несчастные. Михаил Потапыч, помоги нам, а то погибнем.
– Вы разгребите бурелом, выкопайте яму и укройтесь в ней, – посоветовал им медведь.
– Мы не умеем. А ты добрый и сильный. Спаси нас от холода.
– Ладно, так и быть, помогу вашему горю, – сказал медведь. – Это дело житейское.
На следующий день Михаил Потапыч пришёл к горе, у подножья которой жили шакалы, разворотил поваленные бурей деревья, выкопал яму и набросал на её дно мягких веток.
– Ну, вот и готово. Будет где вам зиму переждать.
Сказал так Михаил Потапыч и отправился по своим делам.
Шакалы повеселели. Говорят:
– Теперь нам не надо постоянно скакать, спустимся в эту яму, прижмёмся друг к дружке поплотнее, и любой мороз – нипочём.
Тут прибежали серые волки. Вожаком у них был самый старый волк Меркан.
– Кто это сделал вам такое хорошее логово? – спрашивает он.
– Михаил Потапыч. Мы попросили его, вот он и сделал.
– Хитрые вы, шакалы, – сказал вожак волков. – Наша стая сама строит жильё, вам же медведь помогает. Может быть, он вас ещё и кормить будет? А то рыщете повсюду следом за нами, кости подбираете. Вы, пожалуй, попросите-ка своего друга. У него много добра всякого, не обеднеет. Богатством делиться надо.
– А что? – подумали шакалы. – Меркан умные речи говорит. Чего это мы, в самом деле, объедками питаемся? Пусть Михаил Потапыч приносит нам свежее мясо. Или сало. В его тайге кабанов видимо-невидимо.
Слова Меркана очень понравились шакалам. Всю ночь они глаз не сомкнули, всё советовались да от предвкушения сытной жизни лапы свои потирали. И как только наступил рассвет, побежали к медведю. Первым опять стал говорить Дохол:
– Эй, Михаил Потапыч! Мы сильно проголодались. От волков нам достаются только кости, другой еды и знать не знаем. Так зиму не протянем. Ты, медведь, богатый, у тебя всего много. Спаси нас.
Остальные шакалы стали изображать страдания. Пригнулись, заходили мелкими шажками туда-сюда и горестно завизжали:
– Мы такие несчастные. Михаил Потапыч, дай нам поесть, а то погибнем с голоду. Богатством делиться надо.
– Сейчас ничем помочь не могу, – сказал им медведь. – Я же не ждал гостей и не приготовил никакого угощения. Ступайте в своё логово, к вечеру чего-нибудь добуду. Так и быть, помогу вашему горю. Это дело житейское. Только впредь не приходите без приглашения, не беспокойте меня. Зима наступает, мне спать пора.
Перед вечером медведь походил по тайге, поймал кабана, отволок его шакалам. Потом вернулся к своей берлоге, забрался в неё и улёгся спать.
А шакалы набросились на кабана и стали его есть. В это время, как на грех, возле их логова появились волки. Стоят, смотрят, облизываются да слюнки глотают. Вожак Меркан и говорит:
– Такой жирный кабан! Вкусный, наверное. Это Михаил Потапыч принёс?
– Он самый, кто же ещё? – отвечают шакалы.
– Хорошо вам, с таким другом не пропадёте, – говорит Меркан.
– Да что же хорошего? Плохо, – горестно отвечают шакалы. – Всего лишь одного кабана принёс. Съедим вот, а что потом? Больше ничего не дождёмся от медведя, он на всю зиму улёгся спать в своей берлоге.
– Я так и думал, что медведь плохой. О нём все плохо говорят, – сказал Меркан. – Давайте убьём его, и всё богатство достанется нам.