Дорога взобралась на вершину холма; он в последний раз оглянулся на Протору. Далеко, за гладью реки виднелись крыши домов, суетились на том берегу крошечные фигурки. Там остались Збугнята, Вякса и Щепля, остались уютные вечера у костра, разговоры, страшные истории, смех Заглады, ворчание Гугнилы... Восторженные девицы тоже остались там. Только и хорошего, что больше никто не будет приставать с разговорами, никто не попросит поведать о встрече с Миряной. И всё равно было немного грустно. Стёпка вздохнул. Как в книгах обычно пишут: началась новая глава в его жизни. Вот она и начинается. И её можно назвать "Поездка в Усть-Лишай или спасение гоблина".
Он поёрзал на сундуке, сел так, потом этак, потом расстелил плащ, а мешок с пирогами положил под голову. И лежал, глядя в небо и ни о чём таком особенном не думая. Просто ехал и наслаждался покоем. Разные мысли сами крутились в его голове, и он лениво перекатывал их, не слишком напрягаясь, и обиженные таким невниманием мысли прятались в какие-то закоулки его мозга, и им на смену приходили другие, но и с другими Стёпка обращался точно так же. Вертелось что-то о склодомасе, о подорожном страже, какие-то гномлинские словечки, лица колдунов, воспоминание о мече оркимага, весские голоса, топот копыт... Склонилось над ним чьё-то усатое лицо, вроде бы один из дружинников, проезжая мимо, заглянул в повозку, посмотреть на демона. А демон уже безмятежно спал, как будто ночью ему кто-то спать не давал. А на самом деле его просто сморила дорога, свежий воздух и лесная летняя прохлада под равномерное покачивание повозки.
Весичи, видимо, торопились и поэтому никакой остановки на обед устраивать не стали. Подкрепились на ходу. Творень жевал вяленое мясо, запивая его вином из элль-фингского бурдюка. Предложил вино и Стёпке, но тот отказался, сославшись на то, что ему вино пить нельзя, мал ещё. Творень, ничуть не обидевшись и не удивившись, отвернулся и больше не приставал.
Однако он так аппетитно вгрызался в мясо, что Стёпка не выдержал и тоже решил чего-нибудь съесть. С удовольствием умял большой пирог с демоникой, запил всё брусничным морсом... И тут - как всегда вовремя - подспел Дрэга. И его пришлось кормить. На пироги дракончик на этот раз по какой-то причине даже не покосился, видимо, они ему уже надоели, но в мешке было ещё много разных вкусностей, и голодным Дрэга не остался. Творень оглянулся посмотреть, кто это скребёт когтями по крышке ящика, увидел нового пассажира, заметно удивился, но ничего не сказал, только поглядывал иногда с интересом. А Дрэга, похоже, больше не собирался никуда улетать. Он пристроился под боком у хозяина, завернулся в крылья, как летучая мышь, и заснул. Он был горячий и мягкий и щекотно фыркал в живот. Стёпка придерживал его рукой на поворотах, радуясь тому, что рядом есть хоть одна родная душа.
И опять они долго ехали, и дорога в основном шла не через лес, а огибала холмы и пригорки и петляла, и солнце из-за этого то в спину светило, то в лицо. А чёрные тучи сначала наползли почти на полнеба, и Стёпка уже почти смирился с тем, что к вечеру пойдёт дождь, но тучи передумали и боком-боком уплыли куда-то за Лишаиху, и снова стало светло и хорошо.
* * *
Ближе к вечеру, когда Стёпка уже все бока себе отлежал и весь зад на жёстком сундуке отсидел, обоз остановился. Но не окончательно, а, как выяснилось, только для того, чтобы решить, по какой дороге ехать. Маги долго спорили, одни, кажется, хотели ехать в обход озера, а другие убеждали, что надо перевалить через холмы и заночевать по ту сторону, там, мол, есть очень удобное место, где местные всегда ночуют. Стёпка выбрался из повозки, чтобы хоть немного размять ноги, и краем уха слышал эти споры. Он уселся на большой поросший мхом валун и стал греться на солнышке. И Дрэга, поносившись по лесу, тоже вымахнул на простор, сделал несколько кругов над обозом и опустился на Стёпкино плечо. И все в обозе это видели. Спор прекратился, маги молчали, даже кони перестали фыркать и тоже косились на Стёпку. И ему стало немного не по себе. Что они, дракончиков что ли, никогда не видели? Не такой уж он и удивительный зверь, чтобы так на него таращиться.
- А я что говорил, - непонятно сказал старший маг. И больше никто с ним не спорил, и обоз повернул на сопку, словно вид сидящего на демонском плече дракончика убедил сомневающихся, что надо ехать именно туда, куда до этого ехать не хотелось.
Остановились окончательно примерно через час.
Место, на Стёпкин взгляд, было не слишком удобное для ночлега. Во-первых, слишком открытое, чуть ли не посреди поля, во-вторых, лес далеко, в-третьих, воды поблизости не наблюдается. Но у весичей имелись какие-то свои, непонятные постороннему человеку резоны. Они всё делали не так, как тролли. Повозки в круг не ставили, может, потому что никого не боялись или просто не знали, что здесь кого-то надо бояться. Маги устроились отдельно, не по нраву им было сидеть рядом с возницами и дружинниками. И костёр у них был не простой - ровное синеватое пламя гудело наподобие газовой горелки. И в утончённой полированной посудине, не слишком похожей на походный котёл, булькала, кажется, вовсе не обычная каша. Творень, что интересно, к магам не пошёл, сидел с возницами, рассказывал что-то весёлое, руками размахивал и вообще был, что называется, душой компании... Всё-таки не похож он был на мага, ничуточки не похож. А с теми мордастыми, из крапивного оврага, вообще не имел ничего общего. По крайней мере, внешне. Наверное, Щепля его с кем-то перепутал. Приглашал он и Стёпку, но тот отказался, пояснив, что дракончик боится чужих людей. И почти не соврал. Дрэга и вправду весичей не жаловал.
А весичи вели себя странно. Стёпка их не понимал. Весь день торопились, даже на обед не останавливались, а сейчас вдруг всё бросили, развалились вокруг костров и в ус не дуют, хотя солнце ещё светит вовсю и до темноты часа два, если не больше.
Место было, может быть, и не слишком удобное для ночлега, но довольно красивое и приятное глазу. Нетронутые луга с жёлто-голубой россыпью цветов, узкая лента дороги, разлапистые изломанные сосны - почти как на картине какого-то известного художника. Неподалёку, на склоне небольшого холма из кустов поднималось что-то похожее на каменные зубья старой крепости. Или на Стоунхендж. Стёпка то и дело туда поглядывал, ему хотелось пойти и посмотреть. Просто из любопытства. Он ещё по компьютерным играм помнил, что в таких местах всегда что-нибудь интересное можно найти. В играх это были такие специальные магические места, где обязательно обнаруживались припрятанные сокровища или могущественные магические артефакты, оставленные специально для того, чтобы их нашёл главный герой...
Сразу вспомнилась пещера с мертвецами. Там он ведь кое-что и вправду нашёл. А вдруг и здесь что-нибудь не менее интересное отыщется. Он оглянулся. Никому до него не было никакого дела. Никто не смотрел в его сторону, никто за ним не следил. Все как будто бы забыли о его существовании. Наверное, как только поступил приказ о том, что ловить его больше не нужно, так он тут же всем весичам стал неинтересен. Честно говоря, Степана это нисколько не огорчало. Он поднялся и пошёл к камням.
Он не мог видеть, как маги у своего костра многозначительно переглянулись, и старший показал глазами: а я что говорил. И как дружинники на всякий случай приготовились к самому худшему и оружие своё незаметно проверили, а кое-кто даже и арбалеты заранее взвёл.
- Ты куда, Стеслав? - спросил Творень, без особого, как показалось Стёпке, интереса. Поручили ему за мальцом приглядывать, вот он и интересуется по обязанности, чтобы потом не обвинили в небрежении, ежели вдруг чего...
- Пойду прогуляюсь, - сказал Стёпка. - Вон туда, на холм.
- Там просто старые камни. Нечего смотреть.
- Вот на камни и посмотрю.