Когда я сказала это, прозвучало совсем глупо.
— Возмутительно! — воскликнула жена бургомистра и всплеснула руками — кружевной зонтик в правой от этого жеста мотнулся вправо-влево. — Этот ребенок совершенно невыносим! Когда-нибудь он убьет нас. Я говорила тебе, Арчи!
Анжела приложила ладошку ко рту.
Лицо бургомистра побелело.
— Кларисса! — рявкнул он, обернувшись. — Не при гостях!
Воцарилась тишина.
— Я не думаю… — откашлялась я. — Не думаю, что… Это ребенок! — наконец нашлась я. — Уверена, он просто заигрался. Правда, малыш? Как тебя зовут?
Я снова присела, чтобы было удобнее с ним разговаривать. Мальчик никак не отреагировал на мои слова, так и продолжал смотреть вниз, рассматривая свои руки.
— Мой сын не говорит, леди Фортескью, — звенящим голосом объявил бургомистр. — И я снова прошу вас отойти от него и впредь не вламываться без приглашения в комнаты моего дома!
Ох, Всевышний!
От стыда мне захотелось провалиться сквозь землю.
— Господин бургомистр, — низким угрожающим голосом начал Рейвен, но я перебила:
— Прошу прощения, господин бругомистр. Я подумала… — Я замерла. — Это же вы! Вы говорили, что в ваш дом пробралась нечисть! Когда я только прибыла в город!
Лицо бургомистра стало еще бледнее.
— Этот город кишит нечистью! — воскликнул он. — Сегодня зомби пытался сожрать мои петунью, вчера что-то стучало в стенах, а за неделю до этого — кто-то выл под окнами!
— Пес? — предположил Рейвен.
— Вот и выясните! А сейчас — немедленно покиньте детскую!
Ничего себе! Ни разу не видела бургомистра таким злым и испуганным.
Впрочем, ничего удивительного. Умертвие, которое прикасается к его ребенку — чем не повод для паники?
— Разумеется, — я отошла. — Но… У мальчика ушиблена рука. Разрешите, я осмотрю?
— Нет! Для этого есть лекарь!
Да, разумеется. Лекарь. Но…
— Если я не ошибаюсь, Арчибальд, — медленно произнес Рейвен, — то мисс Янг на днях уехала к тетушке и вернется к Воскрешению. Так что ближайший лекарь — в сотне миль.
Бургомистр поджал губы.
— Я не позволю…
— Это умертвие туманит ваш разум! — восклкнул проповедник. — Сопротивляйтесь!
Какой же он… активный.
Я поморщилась.
Если мне сейчас запретят вылечить мальчика — кому от этого будет лучше? Никому.
— Послушайте, я понимаю…
— Лиз закончила столичную академию магии и была самой способной на курсе, — перебил Рейвен. — Если кто-то в этом городишке может помочь вашему сыну лучше нее, — он усмехнулся, — я съем свой галстук.
— Но она же…
— Да, господин бургомистр? — Рейвен уставился на него с вежливым интересом.
— Я не причиню вашему сыну вреда, — пообещала я. — Мне казалось… вы уже убедились в этом. К тому же… Рей… Лорд Тенербен будет рядом. Даже желай я в самом деле что-то сделать с вашим сыном, у меня… не будет такой возможности.
Рейвен кивнул.
Других возражений не последовало, и я снова присела у кровати.
Пока мне никто не успел помешать.
— Привет. Дашь мне руку? Мне нужно посмотреть твой ушиб. Это как будто бабочка сядет на кожу, ты же любишь бабочек?
Я сама не заметила, как перешла на щебет, которым привыкла разговаривать с больными малышами за то время, что проходила практику в МагАк. Грустно улыбнулась. Оказывается, старые навыки не так-то легко потерять, даже если пятнадцать лет не покидаешь пределы старого поместья, почти ни с кем не разговариваешь и не имеешь никаких других забот, кроме борьбы с иссушающим чувством голода.
Вынырнув из воспоминаний, я улыбнулась.
— Бабочка, бабочка, лети на звук, — начала бормотать я, дотрагиваясь до запястья малыша кончиками пальцев. Да он ледяной! — цветная, красивая, полетай вокруг. Раз, два, три, четыре, пять, — считала я, пальцами отбивая ритм на коже малыша, — будем мы тебя искать. Ох, это перелом. Малыш, тебе больно, наверное! Что же ты молчишь?
Никакой реакции.
Да что с ним?
— Перелом? — взволнованно спросил бургомистр, приблизившись и сев у кровати ребенка.
Я кивнула.
— Трехгранная кость треснула. Ничего, сейчас я поправлю. Дай-ка мне руку, малыш. Сейчас будет немного щекотно и жарко, но совсем недолго. Какой ты смелый!
— Неповадно будет безобразничать! — назидательно воскликнула Кларисса. — Я же говорила — не выходить из комнаты, пока в доме гости! Нечего нас позорить! Но с ним говорить — как со стенкой! Этот негодяй никого не слушает! Он смеется надо мной, маленький негодник!