- Да, хозяйка. Это Конан из Киммерии. Когда меня окружили псы пайлов, он спас мне жизнь.
Старуха улыбнулась:
- Прими мою благодарность, Конан-киммериец. Мне было бы больно потерять свою старшую дочь.
- Чин оказала мне взаимную услугу, - ответил Конан.
- Что я слышу? - улыбнувшись, сказала Вареса. - Мужчина, и не бахвалится.
Конан бросил вопросительный взгляд на Чин.
Она же попыталась пояснить:
- В нашем народе мужчины - большие... рассказчики. Порой они приукрашивают свои байки... э... преувеличениями.
- Я еще не видел здесь мужчин, - сказал северянин.
Вероятно, это прозвучало грубовато, но в его родной Киммерии прямота только поощрялась. В некоторых так называемых цивилизованных странах вранье считалось признаком высокой культуры, но прямодушному киммерийцу это было непонятно.
- А, в таком случае... пойди посмотри, - ответила Вареса.- Таир учит Хока .- И она указала на открытое окно.
Конан, движимый любопытством, подошел к окну.
От дома Варесы отходила ветвь, которая через некоторое расстояние значительно сужалась. Ветви соседних деревьев переплетались, образуя сеть из ветвей толщиной с человеческую руку и ногу.
Конан увидел, что по одной из ветвей быстро бежит невысокий, хорошо сложенный мужчина в набедренной повязке цвета морской волны. Он двигался так стремительно, будто бежал по широкой городской улице. Его догонял мальчик лет двенадцати, всю одежду которого заменял лоскут ткани, обернутый вокруг бедер.
Заинтересованный Конан наблюдал, как мужчина подпрыгнул высоко в воздух и опустился почти у самого окончания ветви, там, где она была настолько тонкой, что согнулась под тяжестью человека. Конану показалось, что мужчина вот-вот упадет.
Но... согнутая ветвь выпрямилась, и мужчина, как пружина, подпрыгнул высоко над поверхностью ветви. Еще на взлете он свернулся и сделал в воздухе кувырок вперед, словно акробат, которого Конан еще мальчишкой видел на ярмарке.
Продолжая парить, человек выпрямился, разведя руки и ноги в стороны. Он схватился за ветвь дерева в добрых трех пядях выше той, с которой прыгал, и крутанулся вокруг нее. Одним движением он вскинул ноги вверх и в мгновение ока оказался висящим вниз головой на сгибах коленей, вновь выпрямившись и разведя руки в стороны.
Чуть ниже мужчины то же самое проделывал мальчик. Он тоже сворачивался калачиком, вертелся и распрямлялся. Внезапно они встретились в воздухе. Ладони мужчины оказались на запястьях мальчика, и так они стали раскачиваться взад-вперед, пока мужчина, согнувшись, не подбросил мальчика вверх над собой. Мальчик приземлился на ветвь и уселся на ней. Через мгновение мужчина оказался сидящим рядом с мальчиком.
- Мужчину зовут Таир, а мальчика Хок, - объяснила Чин. - Это второй ребенок моей матери и самый младший.
- Это твои братья?
- Да.
- В опасную игру они играют. А если бы Таир промахнулся и не смог бы поймать мальчика?
- Пока он летел бы вниз, он наверняка успел бы зацепиться за одну из многочисленных веток, - пожав плечами, ответила Чин.
- А если нет?
- Жизнь полна опасности, не так ли?
Конан согласно кивнул. Ведь далеко не каждый киммериец доживал до зрелого возраста. Выживал сильнейший.
- Пошли, - позвала Конана Чин, - ты разделил со мной в горах еду и питье, я же приглашаю тебя воспользоваться нашим гостеприимством.
Клег вообще не любил далеко уходить от воды, а особенно ему была ненавистна эта сухая песчаная местность, которую люди называли пустыней. Клегу с его отрядом предстояло пересечь лишь короткий участок пустыни, принадлежавший ящерам, далеко не центральный, и поэтому Клег рассчитывал, что ему удастся избежать встречи с этими вонючими созданиями и их псами, которая, состоись она, могла бы закончиться плачевно для Клега и его войска. Великий Мастер приказал Клегу выбрать наикратчайший путь, обход же опасной пустыни занял бы два лишних дня, и Клег повиновался тому, кому нельзя было не повиноваться.
Клег неудобно сидел верхом на скрате - глупом и подлом животном, у которого было четыре коротких и толстых ноги, шкура, напоминающая поросший мхом камень, и склонность кусать все, до чего он мог дотянуться. Скраты, травоядные животные размером в половину роста Клега, могли все время проводить, пасясь на пастбищах, если бы им это позволили. Впрочем, они могли накапливать громадное количество жира в своих горбах, которые располагались у них над задними ногами, и неделями обходиться без еды и питья. О, если б мастер дал этим вьючным животным приличный нрав и запах, не напоминающий вонь неделю назад сдохшей рыбы.
Клег обернулся и посмотрел на свои войска. Множество его собратьев-зелкаев следовали за своим вожаком - некоторые верхом на скратах, некоторые пешком, и все, как и сам Клег, чувствовали себя весьма неуютно в этом чужом сухом краю. Он бы предпочел находиться сейчас в родных холодных водах, в своем настоящем обличье, когда его тело гладкое, длинное и мускулистое, а зубы - острые и длинные, идеально подходящие для того, чтобы раздирать добычу, прежде чем насладиться ею, а потом, разрезая мощными плавниками воду, гоняться за самками...
А, Клег, ты мечтаешь. Мастер сотворил тебя не ради удовлетворения твоих прихотей, но ради служения. Может быть, когда ты принесешь то, что ему нужно, тебе позволят отдохнуть. Сейчас же тебе лучше позаботиться о том, чтобы лучше выполнить задание. Вспомни, что происходит с теми, кто изменяет хозяину.
Клег содрогнулся при воспоминании о последнем Первом слуге, который провалил какое-то задание Великого Мастера. Оставшиеся от Первого слуги ошметки, которые, казалось, продолжают молить о прощении, были скормлены стервятникам.
Нет, мечтай о плавании в темных водах после того, как выполнишь задание, Клег.
Глубоко в камне главной пещеры пайлов Райк прошипел Сайле:
- Ведьма! Что бы ты хотела, чтобы я сейчас сделал для тебя?
Царица пайлов возлежала на горе меховых подушек, ее тело было прикрыто полупрозрачным красным платьем из газа. Давным-давно пайлы были покрыты чешуей, но в течение миллиона лет постепенно видоизменились и теперь стали похожи на людей. У них не было волос, уши маленькие, но кровь - теплая. Потомство рождалось живым и вскармливалось молоком матери. Сайла же своим обликом походила на самую настоящую красотку: широкие бедра, тяжелые и упругие груди, тонкие губы и кошачьи зрачки только подчеркивают ее экзотическую прелесть.
Сайла улыбнулась:
- То, чем ты занимаешься сейчас: лежи и ничего не делай. Занимайся своим обычным делом.
Она наблюдала, как он замирает от ярости. Сайла прекрасно знала, как рассердить Райка. Он был сильнейшим из пайлов, бесстрашным перед лицом врага, но в ее руках он становился ребенком.
- Сайла...
- Да, муженек, ты прав. Лесной народ силен и хорошо защищен на своих насестах. Конечно, будь у нас талисман леса, мы бы тоже смогли заполнить нашу пустыню роскошной растительностью, а не жить в пустыне.
- Ты лежишь на подушках, завернутая в тончайшие шелка, и жалуешься на жизнь.
- Я - Царица и имею право на роскошь. Но немногие иэ наших соплеменников могут позволить себе такое.
- Да, я бы осчастливил их, если бы отправил на верную смерть под большие деревья ради твоих амбиций.
- Наверняка есть другой путь.
- Наверняка есть, но ни один пайл не нашел его за тысячу лет.
- Певцы бы вечно славили тебя, если бы этим пайлом стал ты.
Он стоял, пристально глядя на гобелен, сотканный Седьмой Царицей пайлов более двенадцати столетий тому назад. Картина изображала Стака, Первого Царя, ведущего огромную армию пайлов против людей в битве при Аризане. Певцы все еще слагают песни об этой битве, в которой люди были изгнаны из царства пайлов. Увы, это было давным-давно, и численность пайлов уменьшается, а людей становится все больше и больше.