Тут же Таррейтал понял свою непоправимую ошибку.
Бритоголовый колдун, убаюкивавший его теплым потоком ласковых ритмов, на самом деле незаметно подсоединился к его каналу и мысленно проследил направление расправившегося пульсирующего импульса. Осознав это, принц спохватился и испуганно захлопнул преграды мозга, но это было уже слишком поздно.
— Где это? Где находится антресоль? — металлическим голосом спросил С’герх. — Где он прячется? Я не успел понять до конца… Отдай мне его, я обещаю, что тебя ожидает большое будущее!
Много раз потом Таррейтал вспоминал этот момент. Много раз он возвращался к тому мгновению, когда стоял перед самым важным выбором в своей жизни.
Он появился на свет мягким человеком, но развилка двух дорог, возникших перед ним, заставляла сделать решительный выбор, не оставляя никаких лазеек. По одной дороге можно было идти дальше, другая вела к ужасной смерти…
Ни единого слова не вырвалось у него. Ни одним жестом он не указал С’герху, где прятался священник. Но стоило только распахнуть все барьеры, ограждавшие сознание от чуждого вторжения и на мгновение мысленно представить себе тайное убежище, расположенное на одном из верхних этажей Небоскреба, как Хозяин лемутов все понял и встрепенулся. На его землистом лице появилось некое подобие кривой улыбки.
— Хорошо… хорошо… — одобрительно заметил бритоголовый. — Нисколько не сомневался, что передо мной стоит очень сообразительный экземпляр…
С его тонких безжизненных губ сорвалось несколько коротких, напряженных команд на странном, скрежещущем языке лемутов. Через мгновение небольшая свора щетинистых людей-крыс сорвалась с места и ринулась к выходу.
Один из лемутов заспешил, прихрамывая, вслед за основной группой и последним исчез в дверном проеме. Этот был, видимо, старшим и находился уже в солидном возрасте, потому что его дряхлое тело покрывала седая шерсть.
Несколько минут прошло в томительном молчании. Принц надеялся, что крысы не найдут его наставника, но Фарсманс был уже обречен, — убежище перестало быть тайным.
Это Таррейтал очень быстро понял. Недолго продлилось мучительное ожидание, и вскоре высокие створки дверей снова распахнулись…
На пороге возникла кряжистая фигура священника, облепленного людьми-крысами. Раздавались звуки непрекращающейся борьбы. Аббата волокли силой, а он не сдавался и продолжал отчаянно сопротивляться.
Измученное, перекошенное чудовищными страданиями лицо выражало суровую решимость. На бледном лбу полыхал темно-красный крест, казалось вырезанный острием ножа. Весь внешний вид священника носил на себе следы недавней ожесточенной схватки. Лоб покрывала испарина, а на одежде темнели огромные пятна крови.
Глаза наставника и ученика встретились. Взгляд Фарсманса, пронзивший сердце молодого Вингмохавишну, заставил юношу виновато опустить голову. Священнику не нужно было много времени, он мгновенно все понял и сразу догадался, кто именно выдал его убежище.
Принц думал, что следом приволокут и квадратноголового шута, но последним, замыкая процессию, в дверном проеме показался хромой мутант с седой шерстью, клочками свисавшей с его морды. Этот, единственный из всей своры, не боролся со священником, а только лишь тащил в лапах некий продолговатый предмет. Приглядевшись, принц увидел, что это ничто иное, как боевой клинок, принадлежащий священнику.
«Где же Кипис? Неужели он уцелел? — со слабой надеждой подумал юноша. — Неужели его не нашли, и коротышке удалось спрятаться?»
Не успел он ничего сообразить, как через мгновение произошло нечто невероятное. Улучив момент, Фарсманс сконцентрировался, каким-то невероятным усилием сбросил с себя многочисленные крысиные лапы и разметал облепивших его тварей.
Лемуты, откинутые на пару шагов, тут же снова бросились на противника, но аббат был начеку. Крепко сжав кулаки, сперва он смог быстро одержать небольшую победу, смог не только повалить врагов наземь несколькими мощными ударами, но даже подскочил к хромому мутанту и выхватил свое оружие.
Теперь врагу пришлось несладко! С протяжным свистом разрезая воздух, несколько раз сверкнул острый клинок, и на пол посыпались окровавленные обрубки крысиных лап! Скрюченные пальцы, еще недавно тянувшиеся к аббату, полетели в стороны, и Таррейталу показалось, что даже его уши заложило от вибрирующего истошного визга, заполнившего каждый уголок зала.