Потянувшись к пуговице на моих джинсах, он одним ловким движением расстегнул её, и я начала брыкаться. Я пыталась ударить его ногами, понимая, что мое сопротивление – единственная помощь. Никто не спасет меня, никто не поможет. Однако, видимо, это еще сильнее разозлило Давида, так как его захват стал грубее.
Он стянул с меня джинсы в одну секунду, затем схватился за шиворот плотной водолазки и разорвал её пополам, словно тоненькую бумажку. У меня сразу создалось впечатление, что сейчас и меня разорвут так на две идеальные половинки - легко и бесчувственно.
- Давид, пожалуйста, успокойся! – вновь взмолилась я дрожащим голосом. – У меня не было ничего с Анд…
- Закрой рот, иначе я сам тебе его закрою, - прорычал он, и я поняла, что в нем нет понимания. Он не верит мне, и это больно, ведь мне казалось, что я видела в нем совсем другое.
- Пожалуйста… - пелена слез накрыла мои глаза.
Давид не услышал меня. Грубо схватив за руку, он повернул меня к себе спиной, поставив на колени около кровати. Он взял меня за подбородок, удерживая рукой вокруг, чем заблокировал мое движение, а второй рукой он возился у себя на поясе. Услышав лязг металлической пряжки ремня, я поняла, что волна ужаса накрыла меня с новой силой.
- Давид, нет! – крикнула я, пытаясь вырваться.
Еще пару минут назад я не до конца осознавала всей ситуации, в которой оказалась, ведь надеялась еще достучаться до него, но теперь до меня дошло. Его грубость перешла границы, особенно когда он почувствовал мое настоящее сопротивление.
- Значит, ему можно, а мне нет! – прорычал он, еще сильней сдавливая меня.
И я поняла, что наступила точка невозврата, когда ничего от тебя уже не зависит. Когда ты не можешь остановить или изменить все. Когда твое сердце окутывает невидимая сила боли и отчаяния.
В следующий момент Давид окончательно потерял самообладание. Он сорвал с меня белье, захватил в кулак копну моих волос на макушке и вдавил меня лицом в матрас кровати. Здесь уже не только кричать или просить невозможно, но и дышать становится трудно. Я жадно хватала воздух, слабо пытаясь увернуться, и думала лишь о том, чтобы не задохнуться.
В моей голове уже расстилался туман, а в глазах появились черные пятна, будто я теряла связь с реальностью, однако при этом я продолжала бороться, но тщетно. Я ощутила, как горячий и твердый член Давида коснулся моих ягодиц, а его руки нырнули под меня и зашарили между ног.
- Так не пойдет! – раздраженно бросил Давид и отклонился немного, затем плевок, и я почувствовала, что мое влагалище стало влажным.
Это, видимо, было для меня как поощрение, ведь я совсем была не готова к вторжению. А теперь, когда он там все обильно смочил для себя, я почувствовала, как его бархатистая головка члена прикоснулась к моему входу, при этом на мгновение задержавшись. Но лишь на мгновение, так как в следующий момент Давид сделал резкий толчок бедрами и полностью погрузился в меня.
Из моей груди вырвался истошный крик боли, поскольку низ моего живота охватила невероятная агония. Давид не обращал на это внимание и не останавливался, не давая привыкнуть к своему огромному размеру и неожиданному вторжению. Он двигался во мне резко и быстро, получая от этого явное удовольствие.
- Так ты хотела?! – с ненавистью в голосе сказал он, насаживая меня на себя. – Ты моя! Поняла?! Моя!
Я больше не сопротивлялась. Уже незачем.
Давид отобрал у меня то, что я почему-то берегла и ценила. Я хранила девственность, чтобы потом вот так оказаться в руках животного, которого не волновали мои чувства и боль?! Он не поверил моим словам, мольбам и слезам, даже не попробовал выслушать! Я полюбила его, а он втоптал мои чувства в грязь…
Я не знала, сколько это длилось, так как все время находилась в некоем полуобморочном состоянии. Нехватка воздуха, стресс и боль дали о себе знать. И я поняла, что лучше уж так, чем в подробностях помнить весь этот ужас.
Давид достиг разрядки, извергаясь мне на ягодицы, и наконец-то вышел из меня, а я моментально отскочила от него на кровать, прикрываясь одеялом, спрятав полностью оголенное тело.
Мое тело начала бить мелкая дрожь, а из глаз покатился безудержный поток слез, и я поняла, что выгляжу сейчас как затравленный зверек, но не могла успокоиться. Трудно взять над собой контроль, после такого. Взглянув на Давида, я мысленно взмолилась, чтобы он оставил меня в покое, чтобы больше не смел ко мне прикасаться, чтобы не причинял боли…