— М-да, и впрямь похоже на культовое место, — пробормотал я, подходя поближе к камню. — Гляди-ка, Кирюха, а валун-то оплавился!
— Ого! Вот куда, значит, молния долбанула! — Костя с восхищением провел пальцами по краю разлома. — Ну и силища!
— Похоже, тут не одна «шалунья» поработала, — сказал я, кивнув на обуглившийся столб. И замер, потрясенный.
Это был вовсе не столб. Сквозь копоть явственно проступали черты свирепого человеческого лица. Приглядевшись, я различил и прижатые к туловищу руки, достававшие почти до земли. Да и лицо нельзя было назвать совсем человеческим.
— Ты прав, Кирюха, это действительно капище. А вот тебе идол, которому оно посвящено, — указал я на изваяние. — Узнать бы еще — кому?
— Значит, тот парень на самом деле был сектантом! — торжествующе заявил Костя.
— Скорее язычником. Может, даже шаман.
— И он вызвал эту молнию?!
— Ну, это вряд ли. Наверное, он просто свой обряд подгадал под грозу.
— Куда же он тогда подевался?
— А вот это нам с тобой и предстоит выяснить, — я бодро хлопнул Костю по плечу, хотя сам вовсе не был так уверен в целесообразности предложенного мероприятия. — Давай-ка для начала все тут осмотрим внимательно…
Зараженный моим показным энтузиазмом, Константин пригнулся и пошел кругами по площадке, и сразу стал похож на молодого пса, ищущего след. Я же обратил свое внимание на камень-алтарь и собственно идола. Я уже пожалел, что не могу определить его «национальность» — это бы намного облегчило задачу поисков. Чего?.. Да хоть чего! Любой мелочи, детальки, зацепки.
Я тоже пошел по кругу, вернее, восьмеркой — от алтаря к идолу и обратно, — вороша ногой тонкий слой пепла от сгоревшей травы и чего-то еще. Вот это самое «еще» больше всего меня и озаботило. Что же здесь горело?..
Я снова внимательно осмотрел изваяние и неожиданно сделал маленькое открытие. Похоже, что молния ударила именно в идола — вблизи был четко виден ее «след» в виде извилистой борозды выгоревшей и испарившейся древесины. Я проследил за «следом» сверху вниз, до земли, и тут меня ждала вторая неожиданность: бороздка продолжалась и по земле! И тянулась она прямо к каменному алтарю.
— Это что же получается? — от волнения я не заметил, что разговариваю вслух сам с собой. — Молния ударила в идола, пробежала по земле и вонзилась в камень, расколов и расплавив его?!
— Так не бывает, — откликнулся Костя, услыхавший мой вопрос.
— Сам знаю! Но другого объяснения не вижу.
— Почему? — Константин бросил свои «собачьи» упражнения, подошел и тоже внимательно, чуть не носом, исследовал странные «следы». — А вдруг это все-таки результат обрядовых действий? Тогда все сходится.
— Что сходится?
— Ну, понятно, почему молния так странно себя повела. Тогда же она была не природной, а как бы искусственной…
— Ты сам-то понял, что сказал?
— Нет…
— Вот именно. Ты только что выдал гипотезу, что некий сектант способен управлять молниями! — Я не смог удержаться от сарказма. — Он что, бог-громовержец? Новое воплощение Зевса или Перуна?
— Тенгри!
— Что-о?!
— Я вспомнил, — Костя пропустил мои выпады мимо ушей и во все глаза таращился на идола. — Вспомнил, где я видел это чудище. В прошлом году мы с ребятами ездили на практику в Хакасию. У них там есть что-то вроде музея-заповедника под открытым небом. Ну, такая небольшая поляна, куда хакасы собрали найденные предметы своей дохристианской культуры. Так вот там они воссоздали древнее капище своего Небесного Повелителя — Тэнге. Этот, — он ткнул пальцем в изваяние, — вылитая копия того, в заповеднике. А Тэнге — это просто еще одно имя Тенгри.
— Какой ты умный, Кирюха! Тебе череп не жмет?
Костя непонимающе уставился на меня, и я поспешил исправить свою оплошность:
— Я хотел сказать, что ты молодец! Только почему ты считаешь, что это идол Тенгри, а не Тэнге?
— Так у нас тут хакасы не живут. А у остяков, шорцев, алтайцев он носит имя Тенгри.
— Здорово ты все объяснил!
— Ничего я не объяснил, — отмахнулся он. — Просто теперь ясно, чье это было капище. Но все равно непонятно, откуда молния…
— …и что тут горело, — закончил я мысль. — Действительно, — я подошел к алтарю и еще раз внимательно осмотрел разлом и поверхность камня. — А знаешь, тут что-то лежало!
— Где?