Звезда сияющая в ночи бросил короткий взгляд на браслет. Так и есть: на его поверхности выступило имя Стива Юргенса. Это был один из его коллег-теоретиков.
Проведя рукой по браслету, Илари активировал связь. В помещении зазвучал голос Юргенса.
– Не спишь ещё, звёздочка наша ночная?
Анамирис уже настолько привык к обществу людей, что даже не поморщился от такой вульгарности. К тому же, он не сомневался, что для того, что бы вызвать его так поздно, у Юргенса должны были быть веские причины. Не смотря на несколько развязанный стиль поведения, тот всегда с уважением относился к уединению других.
– Ладно, выкладывай, что случилось, – откликнулся Анамирис.
Он уже давно решил, что в отношении людей не стоит тратить время на цветастые и длительные приветствия, принятые среди Илари. Метафоры тоже сводил до минимума. Всё равно люди были не способны оценить истинный слог. Вскоре, к своему собственному удивлению, он обнаружил, что подобная манера ему даже нравится. Очень уж много времени экономилось.
– Будет лучше, если ты сам увидишь, – ответил на вопрос Юргенс. – Можешь прийти в зал Синхрониума?
А вот это уже становилось интересным. Анамирис вернулся из зала всего полтора часа назад. Что же такое могло случиться с нашей старушкой галактикой, что его просят вернуться?
– Хорошо.
– Жду тебя у четвёртого входа.
И Стив Юргенс отключился.
Жилой блок станции походил на этаж в обычной человеческой гостинице: хорошо освещённый коридор, с шеренгами дверей с обеих сторон. И это несколько разочаровывало Анамириса. По его мнению, от древних стоило ожидать чего-либо более оригинального.
Станция действительно была построена предтечами. Люди и кавай, а именно они составляли сейчас основной контингент станции, лишь приспособили её к своему пребыванию.
Наконец Илари прошёл через ведущую в зал дверь. Он находился внутри большой стеклянной галереи. Галерея огибала огромное замкнутое пространство, размером в несколько футбольных полей. Внутри, почти заполняя целиком весь этот объём, находился светящийся выпуклый диск.
Его свечение не было равномерным. Большей частью оно концентрировалось в рваных спиральных завитках, отходящих от самого центра. Но ими не ограничивалось, заполняя остальное пространство слабым, истончавшимся к краям ореолом.
Анамирис знал, что, долго глядя с галереи наружу, можно было попросту потерять чувство реальности. Начинало казаться, что ты находишься в звездолёте, за пределами млечного пути, и наблюдаешь собственную галактику со стороны: настолько совершенным было раскинувшееся перед ним изображение.
И это не была голограмма, мгновенный срез времени. Любое изменение оригинала, немедленно вызывало изменение на модели. Она реагировала мгновенно, то есть вопреки постулату об ограничении скорости распространения сигналов. Созданная предтечами модель Млечного пути непостижимым образом получала информацию со сверхсветовой скоростью.
Анамерис поискал глазами Юргенса. Человек стоял возле внешней стены, задумчиво разглядывая галактику. Словно почувствовав взгляд Илари, он повернулся. Анамирис подошёл к нему и некоторое время то же разглядывал звездный диск. Никаких изменений заметно не было.
Ничего удивительного. Даже у этой огромной модели масштаб был ничтожен, по сравнению с оригиналом. А значит, любое изменение видимое не вооружённым глазом означало бы галактическую катастрофу, причём колоссальную.
Когда Анамирис решил, что ожидание чересчур затянулось, то коротко бросил:
– Выкладывай.
Илари считали, что чем интересней новости, тем больше должна быть пауза. Поэтому Анамирис полагал, что сейчас может рассчитывать, на что-то особенное.
Вдоль внешней, прозрачной стены галереи располагались оптические усилители. Юргенс подвёл Анамериса к одному из них.
– Взгляни, координаты уже установлены.
Заинтригованный Илари приник к окуляру. Глядишь ли в телескоп сквозь космос или через оптический усилитель на модель – разницы никакой. Сейчас усилитель был настроен на окрестности кого-то шарового скопления. Анамерис хорошо видел это сгущение звёзд почти сферической формы.
Обычное, ничем не примечательное шаровое скопление. Анамерис, как не старался не смог найти в нём ничего интересного. Он хотел, было вручную сдвинуть координаты, но вовремя вспомнил, что прибор был настроен именно для демонстрации. Так, чего же он такого не замечает в этом скоплении?
Стоп. А кто собственно сказал, что интересоваться надо именно им? Илари быстро обшарил взглядом видимое в окуляре пространство. Так, это ещё что такое? В левом нижнем углу, он разглядел еле приметное овальное пятно, слабого молочного цвета. Внутри него, словно большая ось, проходила узенькая чёрная чёрточка.